Новый швейцарский Робинзон

— Смотри, мама! — кричал он, приближаясь: — смотрите, Эрнест, Франсуа, какое славное животное я убил!.. Да, это я убил его. Я не испугался его тысячи копий; я подошел и выстрелом из пистолета… — паф!.. Он и упал мертвым. Я не промахнулся. Мясо его очень вкусно, говорит папа.

Мать поздравила сына с его храбростью и ловкостью.

Эрнест, приблизившись, со своим обычным хладнокровием стал очень внимательно рассматривать дикобраза и заметил, что у этого животного в каждой челюсти было по два резца, подобных резцам зайца и белки, и короткие закругленные уши, которые издали напоминали уши человека.

Жена и я сели, чтобы вытянуть из морд наших собак засевшие в них иглы.

— Скажи, — обратился я к Жаку: — не боялся ты, что дикобраз пустит в тебя свои иглы и пронзит тебя насквозь? Говорят, дикобразы способны на это.

— Я и не думал об этом, — возразил он: — но во всяком случае, ведь я понимаю, что это только сказка.

— Однако ты видишь, что дикобраз не пощадил наших собак.

— Правда, — возразил Жак, — но они накинулись на животное; а если бы они держались поодаль, то, конечно, не были бы ранены.

— Справедливо, дитя мое, и я радуюсь, что ты умеешь остерегаться неправдоподобных рассказов. Дикобраз вовсе не может метать свои иглы; но так как часто должно было случаться, что дикобраз терял свои иглы в стычках, подобных виденной нами, то и родился предрассудок, который ты не признаешь за правду.

Решившись взять дикобраза с собой, я обернул его сперва толстым слоем сена, а потом одним из наших одеял и привязал эту ношу на спину осла, позади маленького Франсуа. Затем мы отправились дальше.

Но вскоре осел вырвался из рук жены, которая держала его за повод, и бросился вперед, делая уморительные скачки, которые очень позабавили бы нас, если бы мы не опасались за сидевшего на осле маленького Франсуа.

Фриц побежал за ослом и при помощи собак, которые преградили дорогу животному, скоро схватил его за повод.

Стараясь найти причину такой внезапной перемены в обыкновенно миролюбивом и спокойном настроении осла, я вскоре открыл, что иглы дикобраза, проткнув сено и одеяло, очень неприятно раздражали кожу нашего вьючного животного.

И потому я поместил нашу добычу уже не на спине осла, а на волшебном мешке, предостерегая Франсуа, чтобы он не прислонялся к ней.

Фриц, может быть, с целью поправить свой промах, зашел вперед каравана. Однако, мы достигли Обетованной Земли без всякой новой встречи.

— Чудо! — вскричал Эрнест, увидев высокие деревья, к которым мы приближались. — Какие громадные растения! Они не ниже стрелки страсбургского собора!.. И как богата здесь природа! Какая прекрасная мысль мамы покинуть пустынную местность, в которой мы жили!

Затем он обратился ко мне с вопросом: не знаю ли я названия этих деревьев?

— Деревья эти нигде не описаны, — ответил я, — и, по всей вероятности, мы первые из европейцев видим их. Но когда нам удастся поселиться на этих деревьях, и самый ловкий медведь не доберется к нам по их обнаженным стволам.

— А каковы наши деревья? — спросила меня жена.

— Я понимаю твой восторг, — ответил я: — и выбор твой прекрасен.

— Да, недурен, — возразила она, шутя погрозив мне пальцем. — Вот неверующий, который не хочет верить ничему, чего не видел!

Я выслушал этот дружеский упрек с улыбкой.

Мы остановились. Первой заботой нашей было развьючить наших животных, которым мы предоставили свободу пастись в окрестности, связав им предварительно передние ноги. Только свинья была оставлена совершенно свободной.

Выпустили мы также кур и голубей; куры принялись шарить около нас, а голуби взлетели на ветви деревьев, откуда они не приминули бы спуститься при первой даче корма.

Мы легли на покрывавшую почву пышную траву и стали совещаться о средствах построить дом на этих исполинских деревьях.

Но так как, по всей вероятности, невозможно было поселиться на них в тот же день, то меня беспокоила мысль о ночи, которую нам приходилось провести на земле, подвергаясь всем переменам погоды и беззащитными против хищных зверей.

Думая, что Фриц тут же, я позвал его для сообщения своего намерения, не теряя времени, забраться на самое большое из деревьев. Он не отозвался; но два последовательные выстрела, раздавшиеся на недалеком расстоянии, доказали нам, что он занят охотой. Вслед за тем раздался его радостный крик: «Попал! Попал!»

Вскоре он явился к нам, держа за задние лапы великолепную тигровую кошку и с гордостью поднимая ее на воздухе, чтобы показать нам.

— Молодец охотник! — воскликнул я: — ты оказал нам важную услугу, избавив наших птиц от этого опасного соседа, который не преминул бы отыскать их, хотя бы они попрятались в вершинах деревьев. Если увидишь еще подобное животное в здешних окрестностях, разрешаю тебе не давать ему пощады. Где нашел ты ее?

— Очень близко отсюда, — ответил Фриц: — я заметил движение в листве недальнего дерева, подкрался к стволу и оттуда выстрелил по животному, которое упало к моим ногам. Когда я приблизился, чтобы взять его, оно поднялось; но я добил его выстрелом из пистолета.