Новый швейцарский Робинзон

Следующее утро было употреблено на приготовление отаитского жаркого, которым Фриц хотел изумить мать. Под его надзором братья вырыли довольно глубокую яму, выложили ее камнями и развели в ней, хворостом и щепами, огонь. Надзирая за постройкой этой печи, Фриц в то же время готовил своего поросенка: он опалил его, вымыл, начинил картофелем и пахучими травами и наконец посолил по европейскому обычаю и отступая от способа отаитян.

Я научил Фрица, для предохранения мяса от земли и золы, обернуть его, за недостатком весьма пригодных для этого банановых листьев, в древесную кору, и Фриц в точности выполнил мой совет, который оказался очень хорошим.

Приготовленное таким образом мясо было положено между накаленных камней, угольев, золы и наконец прикрыто ими. А пока оно жарилось в этой первобытной печи, мы поспешили достроить коптильню, которая была окончена лишь вечером.

Тотчас развесив в ней, под потолком, наши окорока, мы развели на поде коптильни огонь и накрыли его сырым дерном, и скоро закрытую со всех сторон коптильню наполнил густой дым. Само собой разумеется, что дым этот был поддерживаем до тех пор, пока наши окорока не прокоптились совершенно, а это потребовало нескольких дней.

На приготовление жаркого по способу отаитян оказалось достаточным три часа. Когда сняли покрывавший жаркое слой земли, песку и камней, из ямы, в которой оно лежало, распространился приятный запах, который возбудил наш аппетит и примирил мать с нашей стряпней, которую она несколько часов тому назад с насмешкой называла дикой кухней. Фриц торжествовал.

После обеда я вспомнил о прекрасных запахе и вкусе, которые придала жаркому кора дерева, употребленная Фрицем вместо банановых листьев, и при тщательном осмотре этой коры и самого дерева, с которого она была снята, я пришел к заключению, что дерево это должно быть голуболистник ароматический или мадагаскарская равенсара, что на языке туземцев значит «добрый лист». Он соединяет в себе запах мускатного ореха, гвоздики и корицы. Из него добывают масло, которым индийские повара приправляют почти все кушания.

Копчение наших окороков заняло еще дня два жену, которая поддерживала в коптильне небольшой огонь, оставаясь дома под охраной которого-либо из сыновей, тогда как я с остальными бродил по окрестности. В каждый приход наш ко времени обеда мы приносили какую-нибудь добычу. Между прочим мы открыли в бамбуковой чаще несколько тростей футов в шестьдесят вышиной и соразмерной толщины. Перепилив эти стебли у узлов, мы без большого труда приготовили нечто вроде бочонков. Сидевшие на этих узлах колючки, твердые как гвозди, тоже пригодились нам. Наконец, молодые ростки бамбука, которые мы собрали одновременно с исполинскими стеблями, хозяйка наша положила в уксус, обернув их в листья равенсары.

Во время осмотра Проспект-Гилля я с досадой увидел и здесь такие же опустошения, произведенные обезьянами, как раньше на ферме. И здесь козы и овцы разбрелись по окрестности, куры совершенно одичали, а самое жилище было до того попорчено, что исправление его я должен был отложить до более удобного времени.

Еще несколько дней было употреблено на проложение новой дороги и на изготовление в прок прежней добычи. Когда наши окорока достаточно прокоптились, мы вновь собрались в поход. Я захватил с собой несколько окороков для увеличения путевого запаса, а остальные оставил в коптильне, тщательно завалив вход в нее песком, землей и колючками, для предохранения запаса от хищных птиц и зверей, а также и обезьян.

Наконец, однажды на рассвете наш маленький караван снова весело выступил в поход.

XXIX. Прогулка по саванне. Стадо страусов и их яйца. Зеленая долина. Испуг Эрнеста. Медведи

Двухчасовая ходьба привела нас, без всяких приключений, к опушке небольшого леса.

Место это было прелестно и хорошо укрыто. Лесок примыкал справа к крутым скалам, а слева к устью ручья, вливавшегося в большой залив. На расстоянии приблизительно на выстрел отсюда находился узкий проход между ручьем и скалами, ведший в наши владения. Местность была приятна и удобная во всех отношениях. Мы раскинули на ней палатку и устроились для довольно продолжительного привала.

Во время приготовления к обеду я предложил прогулку в лесок, чтобы увериться в отсутствии подозрительного соседства. Мы встретили только несколько диких кошек, которые охотились на барсуков и при нашем приближении обратились в бегство.

После обеда жара стала до того удушливой, что нельзя было предпринять ничего. Вечер пошел на приготовления к следующему дню, в который мы намеривались совершить более дальнюю прогулку, чем все прежние.