Новый швейцарский Робинзон

Я забыл упомянуть, что корова наша отелилась немного спустя после времени дождей. Так как теленок уже подрос, то его можно было употребить на работу. Однажды вечером я высказал эту мысль в присутствии семьи. Эрнест предложил приучить бычка к бою, по примеру готтентотов, и так как братья находили его мысль странной, то он добавил:

- Народ этот живет в стране, изобилующей хищными зверями. Стада, составляющие единственное его богатство, были бы вскоре истреблены, если б их не охраняли быки, приученные к битве с хищными животными. Эти храбрые сторожа охраняют скот на пастбищах, стараясь сдерживать его в одном месте. Заметив опасность, они понуждают скот стать в круг; слабейшие животные становятся в середину, другие по окружности - головами наружу. Приблизившийся неприятель видит перед собой ряд длинных и острых рогов, и, по большей части, отступает. Однако лев не устрашается и этой обстановки и для спасения стада защищающий его бык бывает всегда вынужден пожертвовать собой. Эти отважные животные употребляются племенами готтентотов и в междоусобных войнах, и нередко им то племя и обязано одержанной победой.

Этот рассказ чрезвычайно понравился детям; но так как нам не предстояло ни защищать наши стада, ни вести войну, то было решено воспитать бычка обыкновенным образом. Оставалось только определить, кому из детей поручить его.

Ленивому Эрнесту было достаточно хлопот с обезьянкой; онагр отнимал довольно много времени у Фрица; на долю Жака, наиболее предприимчивого, выпало и наиболее забот: его буйвол и шакал лишали его свободного времени; заботу об осле приняла на себя жена; на мне лежал общий надзор за всеми животными; только у Франсуа не оказалось занятия.

- Ну, малютка, обратился я к нему, - хочешь ты попытаться воспитать бычка?

- Да, да, папа, - воскликнул он, хлопая в ладоши, - бычок красивый; я буду ласкать его, давать ему, что он любит, и хоть я и маленький, а с ним справлюсь. Я назову его Мычком.

Имя бычку было утверждено, и дети стали придумывать имена буйволу и двум щенкам. Жак предложил назвать буйвола Вихрем, уже заранее радуясь возможным словам: "Вот Жак несется на Вихре". Щенки были названы по своим мастям: один Бурым, а другой Рыжим.

Целые два месяца мы заняты были перегораживанием пещеры дощатыми заборами и плетнями, чтобы сделать это жилище как можно удобнейшим, рассчитывая зимой приступить к его украшению.

Работа значительно облегчалась накопившимся у нас большим запасом бревен, досок и другого леса.

Пол нашей комнаты был покрыт толстым слоем глины, в которой вставлены были очень тесно плоские камешки. Стены были покрыты раствором гипса, и я рассчитывал, что конец лета высушит его.

Из шерсти нишах коз и овец мы придумали, между прочим, изготовить войлочные ковры для столовой и сборной комнаты. Для этого мы разостлали на парусе пласт предварительно расчесанной шерсти и полили ее кипятком, в котором распустили куски рыбьего клея. Я свернул парус, и мы долго били по нем толстыми палками. Повторив поливку и продолжив колоченье, мы развернули парус, и от него отделилась длинная и широкая войлочная полость, которая, будучи высушена на солнце, прекрасно выполняла свое назначение. Ковер этот не мог, конечно, равняться с турецким, но был еще очень пригоден.

XXII

ПРАЗДНИК СПАСЕНИЯ

Однажды утром, проснувшись раньше обыкновенного и не желая своим вставанием нарушить сон семьи, я старался вычислить время, прошедшее со дня нашего крушения.

К большому моему удивлению вычисление убедило меня в том, что я размышляю накануне дня, который в минувшем году оказался для нас столь несчастным и вместе с тем столь счастливым.

После нескольких воспоминаний, поневоле весьма грустных, я должен был сознаться самому себе в моей чрезвычайной неблагодарности. Бог не только избавил нас всех от смерти, но доставил нам убежище, поистине благословенное, так как до настоящего времени всякий труд наш вознаграждался и малейшее наше усилие увенчивалось успехом. Из души моей вознеслась теплая молитва к Тому, который так очевидно охранял мою жену и наших малюток. Я решился не пропустить незамеченной эту годовщину и ознаменовать каким-либо торжественным празднеством, которое могло бы пробудить в детях чувства, приличные нашему прошедшему и настоящему.

Вечером, за ужином, я еще колебался, не решив ничего относительно следующего дня.

- Дорогие мои, - сказал я детям, - завтра великий день, который мы должны помнить в течение всей нашей жизни, что бы нас ни ожидало. А мы едва не забыли его! Завтра минет год с того дня, когда мы пристали к нашему прекрасному острову и чудесным образом избавились от смерти. День этот должен стать праздником для каждого из нас. Постарайтесь встать завтра пораньше.

Эта весть удивила мою семью. Она не хотела верить, чтобы мы уже целый год прожили в одиночестве.

- Не ошибся ли ты в счете? - спросила жена растроганным голосом. Неужели уже целый год...