Новый сладостный стиль

Нынче в Америке, конечно, больше нетипичных толстух, чем типичных англостройняшек, продолжал АЯ продумывать свою абсолютно неуместную мысль, пока подходил к мачехе своей убежавшей в Ирак возлюбленной. В этом «плавильном котле» слишком жарко и влажно. Телеса разбухают из поколения в поколение. Только в Новой Англии да вдоль канадской границы потомкам пионеров еще удается сохранять стройность. Марджори, конечно, относится к этому числу. Довольно паршивый юмор, думал он, подходя. Не хватает вспомнить советское «сзади пионерка, спереди пенсионерка». И подошел.

– Марджори!

– Ой, это вы!

Вспыхнувшие глаза швыряют ее в ряды вневозрастной модельной молодежи. Просто классная баба. Очаровательная кукла-леди. Он сел напротив и оказался под уличным знаком «Boulevard Saint-Michеl».

– Я вам, знаете ли, хотела сказать нечто важное, – торопливо проговорила она.

– Простите, Марджори, но как вы меня здесь нашли?

Не вполне уверен, каким покажется этот вопрос просвещенному читателю: притянутым за уши, чисто информативным, сугубо сверхнормативным? С упорством, однако, не откажусь от него. Будь вы, читатель, англичанином, вы бы удивились, увидев какую-нибудь из букингемских принцесс в тавернах Ковент-Гардена? Будь вы русским, вы бы удивились, увидев Аллу Пугачеву в толпе пассажиров электрички на Казанском вокзале? Ну, американцу и так все понятно.

Она улыбнулась не без лукавства, а оно ей было к лицу:

– Неужели вы думаете, Алекс, что вам легко скрыться при вашей популярности?

– При моей популярности?

– При вашей популярности у дам определенного возраста.

Он подумал, почему она употребляет плюрал? Может, она еще и Нору имеет в виду? Считает, что она уже соединилась с падчерицей в своей победе над возрастом. Не нужно придираться к сухоньким пальчикам и слегка запекшейся коже над ключицами; Марджори Корбах – чудо природы!

– Ну, хорошо, что же вы хотели сказать такое важное, что даже решились прийти в эту забегаловку?

– Мы развелись со Стенли.

– Вот это действительно новость!

– Теперь мой муж – Норман Бламсдейл. Человек, которого вы ненавидите.

– Ну, это слишком сильно сказано.

– Теперь вы можете его наказать весьма серьезным образом и каким угодно способом.

– Марджи, я старый человек.

– Вы старый? Смешно!

– Марджи, ну что вы на мне заклинились? Найдите себе жиголо помоложе. У меня даже есть один на примете, идеальный стад.

Она по-дурацки округлила глаза. Он подумал, что кукольный бессмысленный вид всю жизнь был для нее маскировкой.

– Это интересно! Можете мне записать имя и телефон этого хуя?

Он написал на салфетке: «Матт Шурофф, 213-инфо, район Венис». Она взяла салфетку и встала:

– Ну пойдемте! Не сидеть же нам здесь весь век.

Шофера в «роллс-ройсе» не было, неужели она сама приехала? Она прошла мимо машины, даже не взглянув на нее и уж тем более на розовый штрафной тикет под дворником. Давайте прогуляемся немного вдоль этого мутного илистого канала. Чуть-чуть романтизма, Алекс. Вы же прекрасно знаете о моей любви, безжалостная обезьяна. Сашу Корбаха вдруг пронизало желание отступить в сторону и исчезнуть под одной из гнилых арок узенькой и горбатой набережной с двумя-тремя жалкими фонариками едален и сапожной мастерской.

– Как чудесно, – шептала Марджори. – Я понятия не имела, что Вашингтон может быть таким романтичным, таким зовущим к чему-то безумному. Посмотрите на этот темный угол под огромными вязами! Что там за говно стоит с такой подкупающей скромностью?

– Это кормушка для мулов, мэм.

– Алекс, ваш русский акцент кружит мне голову. Кормушка для кого?

– Для м-у-л-о-в, мэдам, для ослино-лошадных бастардов. Они тут бурлачат на ржавой трухлявой барже восемнадцатого века. Это лучший туристский аттракцион в Старом городе.