Новый Вавилон

— Не нашей, привычной, соленой водице с Балтики, а амазонской, далеко от дома. Сегодня она станет чутка соленее от наших скупых марксистских слез, что мы прольем. А скупыми, — голос начальника стал нарастать, — они будут не потому, что нам, большевикам, не впервой терять боевых товарищей, уж слишком много ударов сыпалось на нас со всех сторон от самых разных гадов. От того наши глаза сегодня сухими останутся, братцы, что наши товарищи померли не даром, а за великое и правое дело. За Светлое Будущее, а ради него и десять раз сдохнуть не жалко, если ты только большевик и за шкуру свою не дрожишь! А мы — не дрожим, верно я говорю, братцы?! Поскольку, мы уже, считай, вступили в него одной ногой, и теперь — дело за малым…

А уж сколько под таким соусом можно угробить врагов, затрудняющих продвижение к вышеобозначенному «светлому будущему», суя палки в колеса революционной колеснице… — пронеслось у меня. Не подумай, будто я стал циником на склоне лет, милая. Просто уже слышал подобные речи лет десять назад, когда в разгар империалистической войны служил советником китайского генерала Юань Шикая, позже объявившего себя Небесным Владыкой. Этот властный и чрезвычайно целеустремленный политик сверг последнего маньчжурского императора, потому что ему было больно глядеть, как изощренно надругиваются над его отчизной англичане. Он мечтал превратить ее в Небесное царство, по собственному выражению, доведя до конца замысел, который лелеяли тайпины — мятежники, захватившие власть лет за сорок до моего визита в Китай. Генерал сам рассказал мне о тех давних событиях в минуту откровения, когда мы пили зеленый чай, любуясь экзотическими деревьями в саду его новой пекинской резиденции. Оказывается, отец Юань Шикая, будучи кадровым офицером маньчжурской армии, примкнул к повстанцам, за что позже поплатился головой. Это случилось сразу после Опиумной войны, когда Британия с Францией штыками принудили китайское правительство снять запрет на торговлю наркотиками, поставлявшимися в Поднебесную из Бенгалии. Сотни миллионов китайских торчков, которые дня не могли протянуть без английского опиума — в Уайт-холле никто не сомневался — эта игра стоила свеч. Напуганный император пошел на попятную, тайпины — нет. Они видели корень зла в чужеродном культе Золотого Тельца, которому служат белые захватчики. Ну а спасение искали — во Христе, представляешь себе? Только не в том убогом фетише, который для собственных нужд вылепила из Спасителя Церковь, чтобы он, бедный, с креста ежедневно наблюдал, как по-уродски она распорядилась его наследием. Нет, тайпины отдавали себе отчет, с этим беднягой, обреченным тысячелетиями бессильно взирать, как его именем творятся пошлость и зло, каши не сваришь, это уж точно. И они вернулись — к первоистокам. К тому Спасителю, чей бренд еще не сделался частью сетевого маркетинга по сбыту индульгенций в кредит. К неустрашимому философу, явившемуся в Иудею босяком, чтобы бросить вызов Тельцу. Вот и тайпины последовали его путем, неизбежно ведущим на Голгофу…

— Голгофа их, кстати, не смущала, даже наоборот, они искали ее, — помнится, сказал мне Юань Шикай, смакуя маленькими глоточками душистый чай Юнь У, что переводится как Облака Тумана. Говорят, вопреки названию, Юнь У способствует просветлению, поскольку, сколько бы человек не таращился на окружающие его в нижнем мире предметы, они лишь отвлекают его внимание по пустякам, мешая сосредоточиться на главном. А вот когда все кругом затянуто туманом, невольно обращаешься вглубь себя…

— Не смущала? — удивился я. — Но почему? Это ведь наверняка чудовищные муки, быть распятым…