Новый Вавилон

Она с тревогой посмотрела на потемневшее небо. Начинался ветер, пока что боковой, но он мог в любой момент изменить направление, и неважно, будет он дуть им в лицо или в спину — ядовитая пыль забьется в нос, попадет в рот, в легкие…

Надо успеть добраться до ржавого Ноева ковчега Аральского моря.

Ветер усиливался. Это была еще не буря, но дышать стало почти невозможно. Клео и Лилио замотали лица шарфами, оставив открытыми только глаза, но пыль обжигала гортань и ноздри при каждом вдохе.

— Терпите, еще два километра, может, чуть больше.

— У нас не выйдет!

Клео была готова сдаться. Отшвырнуть подальше проклятый велосипед. Попробовать — вопреки здравому смыслу — задействовать телепортер. А вдруг? Вдруг кто-нибудь в «Пангайе» или где-нибудь в другом месте услышит ее зов? Какой смысл умирать в пустыне? Она держится на остатках гордости, но надолго ее не хватит.

Ну доберутся они до корабля, а что дальше? Воды осталось несколько глотков, придется принять энергетические пастилки, заменяющие полноценный ужин, и лечь спать. Что потом? Крутить педали, страдая от жажды, ездить по кругу, не веря в удачу? Наугад?

— Сдаюсь, — пробормотала Клео. — Больше не могу.

— Он перед нами, — просипел Лилио.

За обжигающим туманом проступали темные очертания.

Старый корабль.

Но до него еще надо добраться.

Клео решила, что доберется во что бы то ни стало, даже ценой последних сил.

Оставшиеся сотни метров показались ей самыми длинными в жизни. Лилио ехал первым, пытаясь хоть немного защитить Клео от ветра, она двигалась следом с закрытыми глазами.

Но они добрались!

Бросили велосипеды.

Клео открыла глаза и заплакала — то ли от облегчения, то ли от отчаяния.

Корпус корабля был совершенно дырявым, годы изъязвили его, и он не мог служить укрытием от пыльной бури. Они не то что не заночуют тут, но не продержатся и пяти минут.

Клео встретила взгляд журналиста.

— Во всяком случае, мы попытались… — сказала она и нажала на кнопку телепортера.

Ничего не произошло.

На что она надеялась? С самого начала было понятно, что эта сраная пустыня — ловушка, куда никто не может телепортироваться.

«Что ты себе нафантазировала, дура? Тебя предупреждали. Ты здесь умрешь!»

Клео завыла.

— Подождите! — крикнул Лилио. — Всего две минуты.

— А что случится через две минуты?! У вас свидание с изгоями? Они принесут палатки, спасательные комбинезоны, зонты?

— Зонты? Хорошо бы, они могут понадобиться.

— Кто?

— Зонты!

«Мы в сердце пустыни, а этот… этот кретин толкует о зонтах!»

Порывы ветра бросали в лицо песок, небо почернело, путешественникам казалось, что тысячи ос жалят их в глаза, нападая снова и снова.

— Может, я и кретин, но предусмотрительный, — сказал Лилио, словно прочитав ее мысли. — Перед отъездом я заглянул в бюллетени Всемирной климатической организации, которые публикует «Индепендьенте Планет». У нас классная газета. Хорошо информированная. Заслуживающая доверия.

— Не хотите похвастаться потом? — сердито спросила Клео.

— Ровно через минуту начнется дождь и будет идти пять часов над всем районом от Аралкума до Астаны.

Клео подняла к небу глаза. Она не поверила в чудо, но секунды все-таки считала.

От 1 до 30.

Песок, все тот же песок…

От 30 до 60.

Не сдаваться!

Упала первая капля.

Потом вторая, третья.

Много капель.

И вдруг хлынул дождь, прибивая пыль, усмиряя бурю, превращая песок в грязное месиво.

Клео как могла запрокинула голову, подставляя струям лицо.

Размотала тюрбан и глотала, глотала небесную влагу. Лилио делал то же самое.

Они почти мгновенно промокли до нитки, но они были живы.

Клео бросилась в объятия журналиста.

— Вы гений, господин великий репортер… Я… Я вас…

К черту слова! Она поцеловала его в губы, и они стояли так под струями ливня.

Клео дрожала — от страха, холода, радости.

Она не хотела отпускать от себя этого мужчину. Только не сейчас. Ее сердцу нужны нежность, утешение и что-нибудь покрепче.

Алкоголь. Или любовь.

Всемирная климатическая организация заслуживает доверия: им гарантирован пятичасовой прохладный душ.

Клео помогала де Кастро стащить через голову пропотевшую грязную рубашку, пока он умело расстегивал пуговицы на ее блузке.

Дождь омывал их нагие тела, они бросили в грязь штаны и долго целовались, потом Лилио собирал губами воду с сосков, шеи и живота Клео, опустился на колени и продолжил ласкать ее тело. Она притянула его к себе, и он прошептал:

— Одежду можно будет просушить только через пять часов, чем бы нам занять это время?

— Наверное, для начала стоит прилечь?

— Вы правы, мы ведь не хотим, чтобы изгои назвали нас бесстыжими.

Лилио лег на размокшую землю, Клео опустилась на него.

— Никто на нас не смотрит, господин репортер. Мы в пустыне. В единственной настоящей земной пустыне. Никто сюда не телепортируется, чтобы подглядывать за нами.

36

Пустыня Аралкум, Казахстан

— Итак, майор, они там?

— Ну да. Да, там.

Артем настроил подзорную трубу на максимальную дальность — пять тысяч метров.

— Что дальше? Наши действия?