Новый Вавилон

Журналист расстелил на песке подстилку, и теперь они с Клео сидели — нагие, свободные, влюбленные, радостные — и подставляли сложенные ладони под струи дождя.

Так они и проведут всю ночь.

У Артема снова появилось странное чувство. Этой женщине, обычной учительнице, нечего делать в истории, затрагивающей самые страшные секреты человечества. Она слишком молодая, слишком невинная и слишком хрупкая. А журналист — мерзавец, втянувший ее в безумную авантюру. Майор понимал, почему де Кастро так поступил, и теперь яснее осознавал природу своей тревоги.

Он в последний раз посмотрел на хохочущую Клеофею. Она поцеловала журналиста, положила голову ему на плечо, закрыла глаза.

Артем ревновал…

37

Вуду-рынок Акодессева, Ломе, Того

Лейтенант Бабу Диоп много лет не бывал в Акодессеве. Он телепортировался в центр Ломе и прошел по пляжу до вуду-рынка. Торгуют здесь ведьмы и колдуны, а их товар, как верят местные жители, помогает установить связь с потусторонним миром, задобрить или побороть злых духов. С началом эры телепортации этот квартал год от года становился все популярнее, и теперь здесь можно встретить людей со всего света.

Ярмарка была в самом разгаре. Бабу смотрел — и ничего не узнавал. Бывший африканский вуду-рынок, куда в последнем тысячелетии все приходили за странными ингредиентами, рекомендованными колдунами, уступил место толкучке, где шумела разношерстная толпа. Исчезновение основных религий привело к усилению суеверий, и предметы, которые считались магическими, — гри-гри, настойки, чучела животных, амулеты, кости и черепа — соседствовали с тем, что осталось от религиозных ритуалов, истинное назначение которых большинство землян давно забыло. Флаконы со святой водой стояли рядом с бутылочками жабьей крови. Кресты, Будды, ладони Фатьмы, меноры мирно уживались с имитациями лазерных мечей, волшебными палочками и рогами единорога. Покупатели торговались, спорили, изумлялись.

Говорили, что именно в бывшем Того жил в изгнании после скандальной отставки из Всемирного конгресса Оссиан, здесь же он написал свой знаменитый труд «Право крови».

Бабу сел за столик на террасе маленького пляжного бара «Мандинго» и заказал два бокала содаби, местного пальмового вина. В тот момент, когда появился удивленный официант — клиент сидел один, — пришел Шериф аль-Джабр. Он схватил бокал прямо с подноса и чокнулся с Диопом:

— Бабу, старший брат, как давно мы не виделись!

— Вот дождусь отставки, дряхлая ты жаба, перестану совершать квантовые скачки по планете, буду сидеть дома и звать в гости любимых друзей.

— Ты всегда был самым мудрым из нас, дружище. Давай рассказывай, почему вдруг вспомнил о своем товарище?

Для начала Бабу поинтересовался новостями Шерифа, а уж потом поведал о последних событиях, расследовании, допросах, Хане, загадочном «питчипое» и экземплярах «Права крови», найденных на местах преступлений. Познакомились эти мужчины в Международной школе управления больше тридцати лет назад. Шериф выбрал научную стезю и стал одним из элитных инженеров, работавших с базой данных «Пангайи» на ее первом этапе, а Бабу поступил в Бюро криминальных расследований.

— Понимаешь, дружище, — сказал Шериф, — я всю жизнь работал с компьютерами, причем на одну и ту же компанию, а теперь отошел от дел, потому что больше не хочу иметь ничего общего с неблагодарными детишками. Ты все им отдаешь, учишь, передаешь знания, а они в конце концов неизбежно тебя превосходят. И даже вытесняют. На старте «Пангайи» около сотни инженеров день и ночь писали строки кода, а как только алгоритмы были готовы, искусственный интеллект повел себя как взрослый. Долой нянек и кормилиц! Не уверен, что с ним сейчас работает хотя бы десяток инженеров.

«Один, — подумал Бабу, — вернее, одна…» Он ничего не сказал и сделал глоток содаби.

— Я отступил, — продолжил Шериф. — Покончил с цифрами. Занимаюсь историей, философией, искусством. Держусь на расстоянии от созданного нами монстра, без которого сегодня никто не может обойтись. Даже твой покорный слуга. Сам понимаешь, если интересуешься искусством и историей, невозможно не путешествовать.

Они провели еще какое-то время за вином и разговорами, потом Бабу перешел к делу:

— Скажи, ты знал Оссиана, когда работал с «Пангайей»?

Шериф улыбнулся.