Новый Вавилон

Перед глазами уже вставала картина бойни, которую могут устроить триста террористов в разных точках планеты с самым высоким Уровнем занятости. Клео оцепенела от внезапного осознания, что и она виновна в происходящем. От ужаса все окружающее начало расплываться, словно покрытое пеленой. Она не увидела, как Асима встала между старцем и Лилио.

— Оссиан! Господин де Кастро наш гость. Он пришел сюда по своей воле, чтобы предложить помощь… на своих условиях, и мы должны обращаться с ним…

Оссиан отодвинул палестинку тростью, как театральный занавес, и сделал шаг к Лилио:

— Мы не пешки, которыми вы станете жертвовать на вашей шахматной доске, господин де Кастро, и прекрасно понимаем, что вам плевать на наше дело, что вас интересует только карьера. Готовы поклясться перед всеми, что вы из нашего лагеря?

Лилио тоже шагнул к Оссиану. Они были примерно одного роста.

— Все так, Оссиан, я не из ваших, но и не принадлежу к сторонникам Немрода или Всемирного конгресса. Я не примыкал ни к какому лагерю, и вы правы — у меня есть амбиции. Как у любого журналиста, артиста или политика. Я информирую мир, а не сужу его. Судить буду не я, а общество, и оно должно быть осведомлено обо всем. Мое дело — сообщать, просто сообщать.

Оссиан расхохотался, но руку, простертую к журналисту, не опустил.

— Посмотрим, сумеете ли вы остаться нейтральным, когда польется кровь. Вам, как и всем мужчинам и женщинам, придется выбирать сторону.

Старец подошел еще ближе, явно намереваясь отобрать у Лилио рюкзак, но Асима решительно остановила его. Палестинка была выше обоих мужчин и явно сильнее. Она предложила Лилио вернуться на место рядом с Клео, а Оссиану — присоединиться к сторонникам.

— Итак, каждый высказался, — сказала она так спокойно, как если бы проповедь Оссиана имела не больше значения, чем обсуждение распределения семян овса для весеннего сева. — Я объявляю перерыв на тридцать минут, потом мы устроим открытое голосование.

В пещере было тихо, как в храме.

Асима Маждалави заняла место на трибуне и без предисловий сказала:

— Пусть те, кто выступает за использование телепортеров, принесенных Лилио де Кастро, и телепортацию сразу после пересечения границы Казахстана, поднимут руки.

Клео прикинула — не подняли рук всего человек десять.

— Хорошо, — сказала Асима. — Выбирать будем между двумя вариантами — мирным, предложенным Лилио де Кастро, и радикальным Оссиана. Кто за первый вариант, поднимите руки.

Две трети членов собрания не раздумывая вскинули руки.

— Прекрасно, выбор сделан, — объявила палестинка, и зал взорвался ликующими криками и аплодисментами, которые заглушили голоса сторонников Оссиана.

Лилио поднялся на десять ступенек по лестнице, выбитой в скале, и оказался у расселины, обозначенной горящим факелом, прикрепленным к стене. Их комната представляла собой нечто вроде пещеры площадью два на три метра. Большинство изгоев спали в подобных доисторических обиталищах, выбитых в отвесной стене над долиной.

Лилио задержался, чтобы поговорить с Асимой Маждалави, курдом Салатдином Зириабом и активисткой-мапуче Шеноа Гальвирино, а Клео сразу ушла.

Спать она не могла, просто лежала и вскочила, когда появился Лилио.

— Вы жалкий ученик чародея, Лилио де Кастро! Честолюбивый придурок! Вы…

Клео выдала первый залп оскорблений на одном дыхании, а когда замолчала, он просто сел на одеяло, заменявшее постель. Его спокойная улыбка контрастировала с ее яростью.

— А вы считаете нормальным, что ВОП держит здесь людей как заключенных? Заметьте, жители планеты не принимали такого решения на Экклесии. Людей сослали не за убийства и не за грабежи, а за… взгляды! Разве их идеи не заслуживают внимания и обсуждения? Думаете, люди не имеют права знать? Вам не кажется, что флаги и транспаранты на крышах и листовки на стенах домов в самых больших городах станут возвышенным, незабываемым символом? Скажите честно — дело изгоев не кажется вам благородным и достойным?

— Плевать вы хотели на их дело! Псих Оссиан прав — вы заботитесь исключительно о вашей жалкой личной славе!

Лилио улегся на одеяло, намереваясь обнять Клео, но она отползла к влажной стене пещеры, ее всю трясло.

— Очнитесь! — Лилио повысил голос. — Вы понимаете, насколько опасно для планеты объединенное правительство? Одна ассамблея, одно правительство, один президент, управляющий десятью миллиардами граждан. Без оппозиции и свободной прессы мир придет к тоталитаризму. У меня нет выбора — земляне должны узнать правду. Я просто делаю свою работу, Клео. Отдайте должное моему мужеству.

Клео никак не могла унять дрожь.