Новый Вавилон

«Да, Немрод победил, — думал Оссиан. Сознавать это было невыносимо. — Земляне, принявшие на ура Конституцию 2058 года, согласились стать пешками тоталитарного общества. Сегодня человечество превратилось в нелепый муравейник, и десять миллиардов насекомых расползлись по планете. Очень скоро им станет тесно, и человечество колонизирует Галактику. Нужно вернуться назад. Как минимум на столетие. И пойти новым путем… с выжившими».

Оссиан открыл бронированную дверь пусковой установки «Протон», которую привел в порядок за последние десять лет. Межконтинентальная баллистическая ракета на жидком топливе могла облететь весь земной шар. Она была не слишком мощной, но все же разнесет остров площадью в десять квадратных километров. Что, если по величайшему из всех совпадений практически все мужчины, женщины и дети планеты окажутся в одно и то же время в этом месте?

Оссиан прислонил трость к двери, сел в кресло перед древними контрольными экранами и нажал на несколько кнопок. Зажглись красные и зеленые лампочки. Все прекрасно работало.

Никто не знает, где он. Никто понятия не имеет о плане. Никто его не остановит.

Он окрестил свой проект Новым Содомом. Немрод оценил бы иронию…

Оссиан начал методично, одну за другой, активировать пусковые установки, шепча сквозь зубы в тишине заброшенного космодрома:

— С днем рождения, Галилео.

54

Дворец Ласточкино гнездо, полуостров Крым

Ми-Ча по-прежнему лежала в кровати под балдахином. Она с удовольствием провела бы на шелковых простынях весь день, как изнеженная принцесса, но мешали свежая рана, капельницы, с которыми ей пришлось телепортироваться, и строжайшее предписание Валерии Аверьяновой «не двигаться, даже не шевелиться». Она могла только смотреть в окно и любоваться башнями замка Ласточкино гнездо, который, как объяснил ей Галилео Немрод, был построен на мысе Ай-Тодор рядом с Ялтой, в Крыму, где в былые времена отдыхали сильные мира сего. Элегантный готический замок стоял на отвесной 40-метровой Аврориной скале над Черным морем. Казалось, любой порыв ветра мог столкнуть в воду это белоснежное строение с висящими в пустоте балконами, кукольными башенками и опереточными бойницами, но не стоило обманываться его игрушечной внешностью. Замок, выбранный Галилео Немродом, был одним из самых безопасных мест в мире, и никто не мог сюда телепортироваться без личного распоряжения президента. Убежище, вот чем был этот замок! Скорее орлиное, чем ласточкино гнездо.

Галилео Немрод смотрел через витражное окно на бескрайнее синее море, словно бы нареченное Черным лишь для того, чтобы подчеркнуть контраст с алебастровой скалой и белоснежными стенами замка. Президент то и дело поворачивал голову, чтобы взглянуть на большие напольные часы. Циферблат в форме астролябии покоился на ноге из дуба и стекла, под ним мерно двигался медный маятник.

Ми-Ча постаралась выпрямиться и сесть в подушках, хотя малейшее движение причиняло невыносимую боль, а хирургическая нить, которой Аверьянова зашила рану у сердца, казалось, лопнет. Через иглу капельницы в вену на правой руке поступал в кровь коктейль — морфин, фентанил и нальбуфин, — призванный смягчить боль, сковать тело, а может, и притупить мозг.

С последним у врачей не вышло. Никогда еще молодая кореянка не мыслила так ясно. Она встретилась взглядом с президентом и спросила:

— Я ведь здесь не для того, чтобы поправиться, так? Это тюрьма. Вы никогда меня не отпустите. Я… слишком много знаю.

Немрод отвернулся и долго смотрел на медный маятник.

10:55

— Через час все будет кончено, капитан Ким. Нет, вам не известно слишком много, то, что вы знаете, знают и другие. Но вы хитрее, вы догадались о главном, а остальное в конце концов непременно поймете. Проще будет все вам объяснить.

— А что потом?

— Вы прекрасный полицейский. Возможно, лучший. Вам решать, продолжите вы служить Конституции 2058 года или нет.

Ми-Ча казалось, что капельница в руке настроена на ритм маятника и ведет обратный отсчет. Она постаралась скрыть страх.

— Если откажусь, стану политзаключенной? Присоединюсь к изгоям?

Немрод молча взял кочергу и поворошил угли в огромном беломраморном камине.

— В некотором смысле, капитан Ким, хотя вы совсем не так опасны. Я знаю, что шансов убедить майора Акиниса у меня нет. Никаких. Не получилось бы и с лейтенантом Диопом, о котором мы с вами оба скорбим. Но я надеюсь, что вы… Вы привязаны к миру, в котором родились. Этот мир свободы имеет свою цену. У всего есть цена.

— Слушаю вас. — Ми-Ча попыталась улыбнуться. — Похоже, счет будет немаленький.

Немрод тоже улыбнулся, глядя на разгоревшийся огонь.

— Не преувеличивайте.

Он посмотрел на отблеск пламени в витражах и медленно подошел к окну.