Новый Вавилон

Руперт отключил зум в очках и прибавил шагу — он не станет ждать, когда незнакомец причалит. Нужно разбудить Минну, потом Стефана с Гансом и всех остальных. На мгновение в памяти промелькнули кадры из глупых фильмов о пиратах, грабящих отдаленные острова, но он прогнал видение — у блондина явно нет деревянной ноги, на мачте не развевается «Веселый Роджер», а главное, на Тетаману уж точно не зарыт клад. Здесь живут десять безобидных пенсионеров, которые не хотят, чтобы им досаждали непрошеные визитеры.

Это их остров.

Какой же он болван — забыл свой телепортер на прикроватной тумбочке… Перенесся бы сейчас к жене, а не тащился по пляжу, увязая в песке.

«Не оборачивайся!» — приказал он себе.

Легко сказать… Руперт не удержался и, снова подключив оптический зум, оглянулся через плечо.

О господи!

Белокурый моряк смотрел на него в упор через солнечные очки с круглыми стеклами! До берега оставалось не меньше километра, но он явно видел Руперта так же четко, как тот его.

«Будь ты неладен, сучий потрох!»

Швырнув очки на песок, Руперт скомандовал овчарке:

— Вперед, Рольф, вперед! — и ринулся бегом, чего не делал уже много лет, заменив все виды спорта неторопливыми прогулками по острову с собакой.

Руперт, как и все обитатели атолла, тучным не был, но лишний вес все-таки набрал, что неудивительно, поскольку в булочную, на террасу бара или на трибуну стадиона люди попадали, нажав на кнопку наручного телепортера.

— Шевели толстой задницей, Руппи! — задыхаясь, подбадривал он себя вслух. За теми кокосовыми пальмами придурку его не разглядеть. Сейчас обитатели острова соберутся с силами и встретят этого ублюдочного морского волка.

Тело, словно вспомнив прежние времена, послушно подчинилось. Оно вибрировало, скрипело, однако ноги несли его, все уснувшие мышцы проснулись и вроде бы неплохо себя чувствовали.

Рольф решил, что хозяин затеял игру, как годы назад, когда они резвились на пляжах всех континентов Земли. Руперт споткнулся о кокос, едва не упал, но удержался на ногах и почти не потерял скорость. Пес вильнул в сторону, на лету подхватил почерневший орех, тот треснул. Пес удивился и выплюнул бело-зеленую жижу.

На острове было очень тихо, только волны подавали голос, набегая на песок.

Рольф расстроенно повел ушами — игрушка сломалась! Он проследил взглядом за движением странной штуковины того же цвета, что листва пальм, и чуть темнее бейсболки хозяина…

В следующее мгновение череп Руперта взорвался, разлетевшись на куски.

2

Порт Гонконга

— Что мы празднуем в этом году, дети? — спросила Клео, и двадцать шесть рук взметнулись вверх. — Говори, Кенни.

— Столетие телепортации, мадам!

— Очень хорошо, Кенни. Ты молодец.

Клео намеренно дала слово одному из самых непоседливых мальчишек, чтобы он отличился, пусть правильный ответ знали все, просто не могли не знать. Уже целую неделю она каждое утро говорила с классом об этом юбилее и тщательно подготовилась к внешкольному уроку. Клео, в отличие от множества других преподавателей, старалась как можно реже выгуливать питомцев по планете. Она хотела научить их концентрироваться — например, целый час спокойно сидеть на стуле, занимаясь грамматикой, а совместный выход в свет считала исключительным событием, детально проработанным и встроенным в программу обучения.

И у нее получалось. Даже неугомонный, как колибри, Кенни поддавался, вот только все еще называл ее «мадам», и она то и дело говорила: «Клео, Кенни, зови меня Клео, в крайнем случае — мадемуазель!»

Некоторые ребята так и не опустили руку, другие ждали следующего вопроса.

— Отлично, Кенни! — Клео улыбнулась мальчику. — Первую в истории квантовую телепортацию — тогда использовали полную формулировку — осуществил сто лет назад, в 1997 году, в Инсбруке профессор Антон Цайлингер.[2] Ему удалось телепортировать на несколько сантиметров частицы света — фотоны.

Научный подвиг не слишком впечатлил школьников.

— А теперь, — продолжила Клео, — кто скажет, где мы сейчас находимся?

Дети начали озираться, крутили головами, тянули шеи, но видели только помещение, способное вместить тысячи людей. Огромный склад из кирпича и железа. Пустой. Холодный.

— Ну…

Никто не поднял руку, не рискнул дать ответ, и Клео недовольно поджала губы. Сколько раз она показывала детям схемы, чертежи и объясняла, что такое хаб, а они ничего не запомнили! Понятия положения в пространстве, широты, долготы, центра, периферии оказались самыми трудными для усвоения, как своего рода математическая абстракция. Для детей существовали отдельные места — без всякой связи друг с другом, — и места эти делились всего на две категории: «у меня дома» и «в другом месте». Склад относился ко второй категории и выглядел уродливо!

— Мы в Гонконге, дети, — начала терпеливо объяснять Клео, — на юге Китая. Это был один из самых больших хабов в мире, построили его в начале 2040-х годов, как только научились телепортировать более тяжелые и крупногабаритные предметы.