Новый выбор оружия

– Ты хорошо подумал? – не унимался Пригоршня, мне показалось, что он готов скрутить меня и силком утащить отсюда.

– Если ты заметил, я это делаю всегда. Все, время пошло. У вас десять минут.

– Эх. Ну, как знаешь, – он развел руками и начал протискиваться в узкий лаз.

Я начал считать. Конечно, я рисковал, но разве был другой выход? Вдалеке забубнил Пригоршня, откликнулась Энджи. Минута – и голоса стихли.

Триста пятьдесят, триста пятьдесят один…

Я представлял, как они бегут по усеянному артефактами лугу, оборачиваются, прячутся за березами.

Четыреста восемьдесят шесть, четыреста восемьдесят семь… Считая, я отстегнул от пояса нож, прицелился в Зерно. Руками его брать страшно, вдруг, и правда, током ударит?

Еще полторы минуты. Нужно дать время Пригоршне и Энджи и на всякий случай прислушаться к себе, ощутить себя живым. Странные мысли приходят на ум – дышать приятно, приятно смотреть на стальные стены, на стеклянные капсулы. Через минуту все это может исчезнуть вместе со мной.

Отставить ипохондрию. Все будет хорошо. Присев, поднял фонарь: когда собью Зерно, возможно, свечение исчезнет. Вроде бы, время вышло, настала пора действовать.

Перед тем, как метнуть сложенный нож, я поймал себя на мысли, до чего же приятно, когда тебя ждут, за тебя переживают.

Бросок… Я невольно зажмурился, предвосхищая последнюю вспышку боли, но ничего не случилось. Звякнул нож, ударившись о металл пола, я открыл глаза и обнаружил себя в абсолютной черноте, покрутил ручку динамо-машины, и тусклый луч полоснул по полу, высветил нож, пополз дальше.

Зерно обнаружилось между капсулами, рядом с гайкой. С замирающим сердцем я наклонился и поднял его. Граммов триста, теплое, на ощупь похоже на эбонитовую поверхность. Половинки входят одна в другую наподобие деталей конструктора. На вид хрупкая вещь, легко можно сломать.

Осталось придумать, что с этим делать. Наверное, правильно закопать, где никто его не найдет, или бросить в радиоактивное болото. Можно, конечно, сломать прямо сейчас, но никто не знает, какие будут последствия.

Освещая путь фонариком, я протиснулся в лаз и зашагал мимо запертых дверей. Остановился напротив одной, сунул Зерно в карман и привалился к створке, пытаясь поднять ее – куда уж там! Только сейчас заметил в правом углу каждой таблички фигуру. На одной изображен дракон, на соседней – что-то типа ракеты, на остальных – человечек, птица и собака. Интересно, что это обозначает?

Еще раз попробовал открыть дверь и плюнул, вернулся в помещение с лифтом и, чтобы не мучиться ожиданием, подошел к одному конгломерату из экранов, провел по монитору, что в середине – на его черной поверхности остался зеленоватый след, который погас, едва я убрал руку.

Может, получится открыть дверь, что ведет во второй коридор? Я привалился к ней, но как ни пыхтел, ничего не получалось. Надо Пригоршню подождать, у него много дурной силы. Почему-то мои напарники не спешили. Неужели что-то случилось снаружи?

Только я собрался попереживать, как со свистом опустилась на поршне платформа-лифт. Пригоршня и Энджи, обвязанные веревками, прибыли вместе. Счастливый и благостный Никита обнимал девушку за талию, она улыбалась.

– Сказал же: ничего со мной не случится, – поприветствовал их я и вытащил из кармана Зерно.

Энджи осталась стоять на платформе, Пригоршня сошел, поспешно снял рюкзак, вынул маленький контейнер на два артефакта и зашагал ко мне, говоря:

– Лучше спрятать его. Вдруг оно радиоактивное или… Ну мало ли.

Я положил Зерно на ладонь, протянул Пригоршне, он осторожно коснулся артефакта, потер его пальцем и столкнул в контейнер, тотчас его захлопнул и прицепил на пояс.

– Дело есть, – проговорил я. – Попробуй открыть вон ту дверь, хочу понять, что это за сооружение и кто его создал.

– Может, пойдем отсюда? – предложила Энджи.

– Зачем? – возразил я. – Нам торопиться некуда. Не знаю, как вы, меня эта загадка будет мучить всю оставшуюся жизнь. Надо разобраться.

Девушка развела руками и отвернулась.

Пригоршня устремился к двери, подналег на нее всем весом, попытался плечом толкнуть ее верх, поднатужился. Жилы вздулись у него на шее, шляпа съехала набок.

– Давай же, – кряхтел Никита, но у него ничего не получалось, тогда он сел на корточки, вглядываясь в пол, и покачал головой: – Не-а, тут даже ломик не поможет, глухо. Только если взрывать.

Он был парнем упрямым и снова уперся в дверь, удвоив усилия. Механизм тревожно загудел, заставив Никиту отпрянуть, по помещению разнесся голос – что-то странное, бормотание со стрекотанием и щелчками, оранжевые огни вспыхивали и гасли прямо посреди потолка.

– Похоже на сигнал тревоги, – предположил я.

Лучше убраться.

– Уходим, – сказал я, мысленно пообещав себе вернуться, если самому не получится прикоснуться к тайне, следует провести сюда фээсбешников, чтоб натовцам технологии не достались. – Кстати, как вы поднимались?

– По веревке. Тут же ни рычага, ни кнопки нет, как работает лифт, непонятно. Давай так: я ползу наверх, Энджи держит лифт, потом скидываю веревку, лезет Энджи, ты последний.