Новый взгляд на историю Русского государства

«В собрании церковных законов Венгрии, — пишет П. Голубовский[154], — есть правило — принуждать монахов ордена св. Доминика и св. Франциска де Ассизи, чтобы они изучали прежде всего куманский язык. В летописях ордена Миноритов какой-то миссионер говорит:

— Предпринявши намерение (идти на проповедь), я прежде решил изучить язык той страны и с помощью Божией изучил язык Куманский и литературу Уйгурскую, которыми пользуются во всех тех странах».

Но доминиканцы или братья проповедники (fratres prore dicatores), утвержденные папой Григорием в 1216 году, процветали в Австро-Венгрии даже и в начале нашего века. Значит, дело идет о Венгрии, которая тут называется Уйгурией, и искать ее, как это сделали наши предшественники, в Азиатской Бухаре у узбеков (одно из племен которых называют уйгурами) совершенно излишне и даже неуместно, потому что дело идет здесь не о бухарских, а о Венгерских законах. Да, кроме того, и «литература уйгурская» могла существовать тогда только в культурной Венгрии, а не в безграмотной Бухаре. Не Будапештских венгерцев надо производить от бухарских узбеков, а скорее, наоборот, придти к заключению, что венгерские миссионеры доходили во время крестовых походов и до Бухары, где и дали начало мифу о Великой Венгрии, оставив там, как наследство, и название культурной части населения уйгурами, т. е. «венгерствующими», может быть из помеси их с местным населением. И, кроме того, я уже не раз имел случай говорить, что Куманией называется и теперь восточная Венгрия.

В согласии с моим мнением является и содержание персидско-куманско-латинского словаря, завещанного Петраркой, умершим в 1374 году, Венецианской республике и открытого там Клапротом в 1828 году.

Из него выходит, что куманы существовали и в XIV веке нашей эры, хотя это имя и исчезло в русских летописях уже 200 лет назад, а кроме того, в куманском языке присутствует ряд чисто греческо-латинских слов, еврейских и славянских слов. Так, например, из греческо-латинских находят: фанор-фонарь, калам-тростник, тава-павлин, лимен-лиман (гавань), килисия-экклезия (церковь). Из еврейских слов там есть: Тера-закон, сабатку-суббота; из славянских — иксба-изба, пець-печь, кшнес, по-славянски куна (т. е. куничья шкурка как монета). А в общем тут оказывается много турецких слов.

«Трудно допустить, — говорит по этому поводу Н. Голубовский, — чтобы в короткое время до 1303 года куманы (если считать их кочевыми народами юго-восточной России) могли внести в свой язык столько иностранных слов, а мы, наверное, знаем еще не все. Придется, как нам кажется, скорее вывести заключение, что эти заимствования сделаны народом, давно жившим в наших степях (степях ли) и имевших весьма продолжительные сношения с Русскими, Византийцами и Херсонитами».

«Однако, — продолжает автор, — несмотря на такую позднюю дату, к какой приходится отнести персидско-куманский словарь Петрарки (умершего в 1374 году), куманы исчезают со страниц русских летописей в середине XI века, а около 1000 года и торки перестают тревожить Русь, а взамен их появляются новые враги — половцы».

Все это было бы, — отвечу я,— хорошо и правильно, если б автор говорил лишь о «страницах русских летописей», а не о земной арене, где, повторяю, и теперь мы находим и Великую и Малую Куманию в Венгрии. Да и Куманы там живут преспокойно до сих пор. Зачем же их искать с такими великими хлопотами? Закрывать глаза на них при изучении Кумании XI века — непростительное упрямство новых историков и этнографическое неведение старинных (смотри карту Венгрии).

Но пойдем далее. Приглядимся и к половцам. Вот как описывает их П. Голубовский[155].

«Они одни, — говорит он, — могли совершенно свободно (в конце XI века и в XII) располагать всеми своими силами на пагубу Русской земли, раздираемой усобицами. Пользуясь своею многочисленостью и раскинутостью границ Руси, они в одно и то же время появляются в разных пунктах и не дают возможности собрать сил для защиты угрожаемого поселения. В 1092 году, например, они разными отрядами являются в одно время и на Удзе, где берут Прилуки, и у Днепра, где той же участи подвергаются Переволочна и Песочень. В 1096 году в мае месяце их князь Боняк разорил окрестности Киева: Куря разоряет окрестности Переяславля, а Тугерхан вслед затем осадил и самый Переяславль. В 1172 году Половцы явились у Песочного и Корсуня. Пока Глеб Юрьевич договорился о мире со стоявшими на левой стороне Днепра, Половцы от Корсуня двинулись быстро к Киеву и ограбили все кругом него. В 1184 году в одно и то же время Кончак напал на Переяславль, а Кеа на Посемье. В 1187 году часть Половцев грабила Поросье, а другая навещала Черниговскую область. Не было, таким образом, никакой возможности ни предугадать набегов, ни принять каких бы то ни было мер для защиты населения. Быстрота, с какой делались эти набеги, прекрасно характеризована византийским оратором XII века, Евстафием Солунским: