Новый взгляд на историю Русского государства

Совершив по этой пустыне 40 станций, путешественники делают привал у входа в „мрак“. Каждый из них оставляет там товары, с которыми приехал и возвращается в свою обычную стоянку. На следующий день он приходит туда снова для осмотра своего товара и находит насупротив некоторое количество белок, соболей и горностаев. Если хозяин товара доволен тем, что нашел насупротив своего товара, то он берет его, если же не доволен им, то оставляет. Тогда жители „мрака“ надбавляют своего товара или убирают его, оставляя на месте товар купцов. Это значит —они отказываются. Так происходит там купля и продажа. Те, которые ездят туда, не знают даже и того, кто покупает у них и кто продает им — духи это или люди.

Горностай — лучший сорт мехов. В Индийских землях шуба из него стоит 1000 динаров, т.е. по размену на наше золото 250 динаров (выходит, что в тропической Индии ходят в меховых шубах, да еще горностаевых!). Он чрезвычайно бел и происходит от шкуры маленького животного, длиною в пядень. Хвост у него длинный, и его оставляют на шубе в своем виде. Соболь ниже его; шуба из него стоит 400 динаров и меньше. Одна из особенностей этих шкур та, что в них не забираются вши. Князья китайские и вельможи сплошь покрывают свои шубы вокруг шеи одною шкурою. Также поступают и купцы Персии и обоих Ираков.

Вернулся я из города Булгара с князем, которого царь отрядил вместе со мною, и застал я его ставку в местности, известной под именем Бишдаг (Бештау около Пятигорска). Это было 28 рамазана. Я присутствовал с ним при праздничном богослужении... Султан остановился у деревянной башни, которая называется кутк (по-русски — киоск), и уселся в ней с женами своими...

Поставлены были щиты для стрельбы каждому начальнику томана (т.е. темнику, от русского тма — 10 тысяч) особый щит. Начальником томана (тьмы) у них называется тот, у которого 10000 всадников. Присутствовало таких темников 17, предводительствовавших 170-ю тысячами...

Принесли золотые и серебряные сосуды для питья[268]; большею частью они пьют медовое вино. Они ханефийского толка (иначе канефейского, вероятно от греческого тйнотеи, т. е. Новозаветники) и считают вино дозволенным.

Когда султан захочет пить, то дочь его берет кувшин в руку, приседает (делает реверанс) и потом подает ему кувшин. Он пьет, а затем она берет другой кувшин и подает его старшей фаворитке, которая пьет из него. Потом она подает остальным фавориткам по старшинству их. Затем наследник престола берет кувшин, кланяется и подает его отцу, который пьет, потом фавориткам, и наконец сестре, кланяясь им всем. Тогда встает второй сын, берет кувшин, угощает брата своего и кланяется ему. Встают старшие князья; каждый из них подает пить наследнику престола и кланяется ему. Потом встают царевичи и каждый из них подает пить этому второму сыну и кланяется ему. Затем встают младшие князья и подают пить царевичам. В это время поются песни.

Мы пришли в мечеть выжидать соборной молитвы. Султан запоздал. Кто говорил, что он не придет, потому что опьянел, но по прошествии долгого времени он прибыл, пошатываясь, приветствуя сейида-шерифа и улыбаясь ему. Он называл его „ата“, что на тюркском языке значит отец (тятя). Мы помолились соборно, народ вернулся в свои жилища и при царе остались в эту ночь фаворитки и дочь.

Когда праздник кончился, мы отправились в путь с султаном и его ставкою и прибыли к городу Хаджи-хану (Астрахани)[269]. Тархан значит у них место, изъятое от податей; пишется через „та“, „р“, „ха“, и „н“. Город этот получил название свое от тюркского хаджи паломника, одного из благочестивцев, поселившегося тут. Султан отдал ему это место беспошлинно и оно стало деревней; потом оно увеличилось и сделалось городом. Это один из лучших городов, с большими базарами, построенный на реке Итили, которая одна из больших рек мира. Царь остается здесь до тех пор, пока усиливается стужа и река замерзает... по реке этой и соединенным с нею водам зимою ездят в арбах на расстоянии 3 дней пути. Часто по ней проходят караваны, даже и в конце зимней поры, но при этом тонут и погибают.

Когда мы прибыли в город Хаджи-тарха (Ас-Траханъ[270]), то фаворитка Баялунь, дочь Византийского царя, просила султана позволить ей посетить своего отца, чтобы у него разрешиться от бремени, а потом возвратиться к нему. Он дал ей позволение и она попросила его позволить мне отправиться в сообществе ее для осмотра Константинополя Великого. Он дал мне позволение и подарил мне 1500 динаров, халат и множество лошадей. Каждая из фавориток подарила мне серебряные слитки, которые они называют саумами (суммами) — пишется через „са“; в единственном числе саума (сумма). А дочь его одарила меня больше всех, одела меня и дала мне верхового коня.