Новый закон существования (СИ)

Денис повернулся к Лизе спиной, давая понять, что не намерен отвечать на вопросы. Он склонился над столом и принялся разбирать скопившиеся на нём бумаги.

– Считай, что то же.

Лиза застыла на месте. Поначалу она решила, что ей послышалось. Или она не так поняла ответ.

– Что вы имеете в виду?

Не поворачиваясь, Денис бросил ей через плечо:

– Она потеряла слишком много крови. Я не могу ей ничем помочь.

Руки его замерли, плечи опустились, будто скинули непосильную ношу. Лиза прижала холодные пальцы к груди. Смысл сказанных им слов никак не укладывался в голове, но ноги сами понесли её обратно в палату.

Её встретила бледная безжизненная рука Маши, свисавшая с кровати, едва касаясь пальцами пола. Лиза подошла, подняла холодную руку и снова положила на одеяло. Маша лежала, не дыша, голова запрокинулась, губы раскрылись в безмолвном крике. На щеке её блестела одинокая слеза. Стеклянные глаза смотрели в потолок. Лиза опустила ей веки и, словно обезумев, сорвалась обратно в кабинет. Ворвавшись к Денису, она, сама не ожидая этого от себя, кинула ему в спину:

– Маша умерла, – слова прозвучали как обвинение. Но Денис молчал и не оборачивался. Лиза видела, как крепко она сжал челюсть, как под кожей заходили желваки. Не сдерживая слёз, она продолжила, – Как вы можете так спокойно смотреть на всё то, что происходит в Ферре? На то, как обращаются с девушками здесь?

– Я думаю, это имеет место.

– Что?

– Что вы, девушки, сами не понимаете, что творите.

Лиза закачала головой из стороны в сторону и непонимающе уставилась ему в спину:

– По-вашему, Маша это заслужила?

Голос его сорвался:

? Я врач, а не судья!

– Но разве вам не жалко её?

– Если бы я хотел, я бы жалел каждую заключённую, – она уронил голову и закачал ей из стороны в сторону. Лиза двинулась ему навстречу, остановившись в десятке сантиметров от его спины. Даже сквозь халат ощущался жар бушевавших внутри него чувств. Задержав дыхание, Лиза протянула руку и коснулась тонкими пальцами внутренней стороны его ладони. Волна трепета пробежала по всему её телу, дав смелости сделать следующий шаг. Лиза крепко обняла обеими руками его широкую ладонь. Денис развернулся, – если бы хотел. Но не хочу. – Вместо знакомых грустных глаз Лиза встретилась с яростным огнём неприязни во взгляде. Отчеканивая каждое слово, он продолжил, – каждая пятая уговаривала меня помочь сбежать. Каждая третья клялась в любви. Каждая вторая пыталась соблазнить и влюбить в себя, чтобы я её спас. Женщины этой тюрьмы – жалкие манипуляторши, готовые на всё для достижения своих целей! О-о-о, ?из его груди вырвался смешок, ? мне не жалко их ни на грамм. Они заслужили быть здесь. Заслужили подобное обращение: рожать своих ублюдков от ублюдков! И умирать заслужили как собаки! Они не нужны ни для чего, только для удовлетворения той похоти, что сами и вызывают в порядочных мужчинах!

Лиза отпустила его руку, инстинктивно сделала несколько шагов назад и посмотрела на Дениса. Сорвав маску благородного попечителя, перед ней теперь стоял негодяй, превзошедший в низости даже охранников, использующих заключённых в качестве забавы.

– Это вы сдавали всех девушек? – Лиза до последнего не хотела верить тому, что сама говорит. – Из-за вас их приговаривали к публичным наказаниям?

– Это то, что они заслужили. Каждая из них, – он замолчал. На его лице застыла широкая хищная улыбка. Он упёрся указательным пальцем ей в грудь и, скрежетнув зубами, проговорил, – и это то, что ждёт тебя.

______________________________

Раньше Лиза видела мёртвого человека только раз. То была её бабушка: как-то раз она легла спать и не проснулась. Лизе тогда было семь, и всё, что она знала о бабушке, это её имя и навязчивый запах мыла, который преследовал старушку: он впитался ей в кожу, во все её вещи, даже в мебель и стены дома, где она жила.

Но этого не хватило, чтобы от фразы «бабушка умерла» внутри Лизы что-то повернулось, защемило или засвербело. Она понимала, что произошло нечто пугающее, роковое. Но вместе с тем неосязаемость смерти давала Лизе надежду, что её как будто и нет.

Стоя в тёмном холодном зале прощания под монотонную, похожую на бесконечную колыбельную проповедь, Лиза яростно боролась с любопытством. Ей нестерпимо хотелось подкрасться к гробу – последнему пристанищу дряхлого тела – и, зацепившись подушечками пальцев за острую кромку тёмного дерева, заглянуть за завесу тайны. Её мучила неизвестность. Её раздирало желание узнать, как же выглядит смерть и почему её все так боятся.

Когда настало время прощания, Лиза почти вприпрыжку подбежала к гробу и заглянула в него. К её удивлению, внутри ничего не было кроме бабушки, мирно сложившей на груди руки и слегка улыбавшейся окружающим. Ничего в её теле, лице или позе не выдавало присутствие смерти. Даже наоборот – сквозь едва заметные щёлки между век виднелась искорка жизни: бабушка, будто бы сама обуреваемая любопытством, подглядывала за происходящим вокруг. Она словно проверяла, все ли пришли и достаточно ли по ней скорбят. А самое важное, верят ли присутствующие, что она умерла.