Новый закон существования (СИ)

Сказав это, Марк развернулся и скрылся в темноте. Лиза некоторое время ещё постояла, скребя ногтями по металлической решётке и призывая Марка вернуться. Но он не отзывался. Бросив отчаянное: «Ну и ладно», Лиза развернулась и зашагала выходу, ориентируясь на блёклый огонёк, освещающий кнопку вызова лифта. Бормоча себе под нос проклятья и ругая себя за безрассудство, она почти добралась до лифта, когда тяжёлая холодная рука схватила её за плечо и прижала к прутьям решётки.

– Попалась, птичка. – Омерзительный голос обитателя первой камеры прозвучал над Лизиным ухом. Его мохнатая рука обхватила её за пояс, сильно вдавливая в холодный металл. От мужчины воняло потом, пылью и кровью. – Ох, как ты вкусно пахнешь. Ты не азиатка случаем? Нет? Жаль. Хотел узнать: у вас щели такие же узкие, как глаза?

Обуреваемая гневом, Лиза врезалась зубами в грязную волосатую ладонь, пока во рту не появился металлический привкус крови. По коридору разнёсся дикий крик, хватка заключённого ослабла. Воспользовавшись моментом, Лиза рванула к противоположной стене, как спасательному кругу, и прижалась к ней грудью. Дыхание сбилось, по щекам текли слёзы.

– Сука! Ты мне руку прокусила! – вопил заключённый, прижимая окровавленную ладонь к груди.

Лиза сплюнула чужую кровь на землю и, пошатываясь, подошла к лифту. Как только она коснулась ключом светящегося облака на стене, металлические двери с грохотом распахнулись, снова ярко осветив коридор. Не оборачиваясь, Лиза зашла в кабину и нажала кнопку верхнего этажа. Двери захлопнулись. Кабина медленно поползла вверх, а Лиза опустилась на пол, едва сдерживая непрошенный поток слёз.

Боб ожидал возле лифта:

– Как всё прошло? – дежурно спросил он, пропуская Лизу на выход.

– Плохо, – вытирая слёзы длинным рукавом, ответила та.

– Насколько плохо по десятибалльной шкале?

– Минус десять, – буркнула Лиза, быстрым шагом пересекая кухню.

Боб, еле успевавший за ней, присвистнул:

– Настолько? Девочка, что ты ему сказала?

– Сказала, что ему грозит опасность. И я пришла его предупредить.

Боб рассмеялся:

– Ты дурная?

Лиза остановилась и непонимающе выпучила на него глаза.

– Вы не видели друг друга почти год, и это всё, что ты можешь ему сказать? Что ему грозит опасность?

– А что я должна была сказать? Он же ненавидит меня!

– С чего вдруг? Он так сказал?

– Нет, но…

– Ты его ненавидишь?

– Нет, – громко возразила Лиза.

– Тогда почему думаешь, что он ненавидит?

– Из-за меня он ослеп.

– Ну ты тоже не на курорте, знаешь ли, побывала.

– Да, но… – Лиза набралась в рот воздуха, – он пострадал больше.

– Больше, меньше, – безразлично заметил Боб. – Вы оба побывали в аду: ты по уши, он… по глаза.

Боб искренне засмеялся своей же шутке, но Лиза удостоила его лишь презрительным взглядом.

– Ладно, шутка глупая, но суть-то ты уловила?

Лиза печально опустила голову:

– Боб, я не знаю, что делать.

– Ты поймёшь, когда придёт время. – В голосе Боба звучала интрига. Лиза подняла на него взгляд. Боб жадно впился в неё глазами, а затем заговорщически, но с нескрываемым удовольствием шепнул, – но если будет совсем туго, то могу предложить напиться.

Клятва

– Если мы пойдём позже, то вся миссия превратится в перемешивание грязи, – возмущалась Охотница, склонившись над столом с картой.

– Мы должны всё продумать и не бросаться в омут с головой. Второго шанса у нас не будет, – парировала ей Польза.

– Спешить действительно некуда. За прошедшие три недели, что мы следим за железной дорогой, поезд прибыл всего раз. И делать из этого выводы очень рано, – вставила Марго.

– Мы рискуем затянуть это дело, – воинственно ответила Охотница.

Долг энергично закивала головой:

– Или слить дело в трубу.

Все члены Совета разбились на два лагеря: те, кто спешил начать наступление как можно раньше, и те, кто придерживался изначальных сроков. Последние дни собрания проходили всё более напряжённо. Никто из присутствующих не мог усидеть на месте, кроме Зовущей. Она неизменно занимала место во главе стола и, скрестив руки на груди, слушала присутствующих. Лиза же всё собрание, как впрочем и предыдущее, стояла в стороне и молча следила за происходящим вокруг. В военном деле она не понимала ровным счётом ничего и честно себе в этом признавалась. Единственная светлая мысль, озарившая её в начале месяца, стала основой для всего плана сопротивления. Это тревожило и пугало Лизу. А запасного плана у них не было.

После долгих препирательств слово взяла Зовущая: