Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна

Надо принять во внимание,
Что Иисус не бывал в Иерусалиме ранее
(Не зря же спрашивали его учеников:
«Кто сей? Кто он таков?»).

Иисус свои «словеса живые»

Нёс в Иерусалим впервые.
Что он не видел Храма от самого материнского молока,
Про это говорят евангелисты Матфей, Марк и Лука;

Об этой священноиудейской «вышке»

Иисус знал лишь понаслышке:
Знал он, что святыней Иудеи
Владеют саддукеи, -

То бишь священство родовитое,

Оченно ядовитое, -
Что Иерусалимский «божий дом»
Стал саддукейским осиным гнездом.

Бороться с такою силой, -

Спаси господи и помилуй!..
Потому-то, путешественник невольный,
И намечал Иисус путь окольный:

Лез в минуту критическую

В Самарию еретическую;
Но как самарийский народ был неумолим,
То пришлось идти в Иерусалим…

Шёл Иисус путём-дорогою,

Объятый большой тревогою,
Не переставая апостолам петь,
Что ему предстоит «претерпеть»;

Что саддукеи – народ нахальный;

Что идёт он, пророк опальный,
На праздник пасхальный,
Несмотря на полное своё нежелание,

Яко агнец на заклание!

Но такова человечья природа, -
Накануне неудачного «входа»
Вдруг надежда в Христе закопошилась,

Что его участь ещё не решилась:

«Сем-ко в Иерусалим торжественно въеду, -
Не побежит ли народ по моему следу!?» -
И до чего же всё вышло обидно:
Как это видно

Даже из евангельских врак,

Не побежал за ним ни один дурак!..
Такой встречей смертельно обиженный,
Перед учениками униженный,

Иисус, чтоб привлечь внимание к своей особе,

Ринулся в неукротимой злобе
В Иерусалимский Храм
И устроил там полный тарарам:

Повёл себя, согласно протокольной справке,

Просто как слон в посудной лавке! –
Дядя Семён, Иван, Яков и Андрей
Стояли испуганно у дверей;

Зато Иуда, как тигр, метался,

За что ни попало хватался
И вопил, вцепившись в какого-то верзилу:
«Господи, яви свою силу!

Обнаружь, чего ещё не обнаруживал!» -

Словом, крепко Христа подзуживал,
Хотя нужды в том не было особой:
Охваченный злобой,

Иисус по торжищу гонял

Ошарашенных торговцев и менял,
Крича: «Вон, мерзавцы, отсюда!
Не оскверняйте дом моего отца!»…

Зазвенела разбитая посуда,

Разлетелась по полу маца;
Загремели столы опрокинутые,
Ларьки сдвинутые,

Раскрытые сундуки, рундуки;

Замычали жертвенные быки,
Заблеяли бараны,
Разлетелись голуби кто куда…

«Берегите карманы!

Беда!» -
Воры крупные с воришками мелкими
Занялись воровскими проделками.

Богомольцы истошно орали:

«Караул, обокрали!
Держи! Лови! Стражу зови!» -
Но Иисус в погромном раже

Стал кричать прибежавшей страже:

«Взяточники! Мошенники!»
Прибежали на шум первосвященники, -
От испуга на них не было лица:

Под ногами посуда и маца,

И деньги серебром и бумажками,
Вокруг – ларьки вверх тормашками.
Архиереи пришли в озверение –
Истинное столпотворение!

Не дай бог, пронюхают римские власти,

Что тут разыгрались такие страсти,
Ведь они же оцепят войсками Храм:
Ужас и срам!

Испорченный праздник без дохода;

А всё – из-за галилейского сумасброда!
«Ну ладно, обожди!» -
Скрипели зубами саддукейские вожди;

Но пока – с величайшей деликатностью,

С наигранной такой приятностью –
Стали они Иисуса охаживать,
Из Храма его выпроваживать:

«Успокойся, родной!

Не будет тут лавочки ни одной:
Не скандаль, ради святой недели! -
И как это мы не доглядели?..»