Новый Завет: культурно-исторический контекст

21:20–22. Иерусалимские христиане принимают служение язычников, но не могут преодолеть присущую иудеям неприязнь к языческой культуре. Иерусалим был уже не тот, каким он описан в Деян. 2; напряженность нарастала, наемные убийцы (си-карии, или «кинжальщики») убивали в храме знатных иудеев, подозреваемых в сотрудничестве с римлянами. На подъеме был еврейский национализм, а сознание национальной исключительности вело к нетерпимости к тем иудеям, которые поддерживали дружеские отношения с представителями других народов. Поэтому Павла обязывают доказать его приверженность иудаизму; не желая поставить под угрозу порученную ему миссию нести свет язычникам, Павел готов подтвердить свое иудейское происхождение любой ценой, за исключением признания небиблейскогопринципа национальной исключительности. Иерусалимская церковь подает наглядный пример преданности национальной культуре. Христиане из язычников, осуждающие соблюдение закона иудео-христианами, но соблюдающие при этом свои собственные церковные и культурные традиции, вступают в противоречие с духом "Нового Завета, который призывает людей отказаться от грехов, но не от положительных или нейтральных элементов своей культуры. (Христианский апологет Иустин Мученик, отмечая наличие этого противоречия во II в., ясно дает понять, что разделяет раннехристианское представление о том, что евреи могут соблюдать закон и в то же время быть последователями Иисуса; см. «Диалог с Трифоном», 47.)

Иаков говорит, дословно, о «многих десятках тысяч» уверовавших (ст. 20) — минимум о 50 тыс., что составляет (если эта цифра достоверна) десятую часть населения еврейской Палестины и в восемь раз превосходит число "фарисеев. Несколько лет спустя сам Иаков был предан мученической смерти проримской религиозной верхушкой, но его репутация поборника иудейской культуры была так высока, что простой народ Иерусалима потребовал отстранения его убийцы от должности.

21:23–26. Эти меры предосторожности должны были защитить Павла от ложных обвинений, особенно если он собирался появляться во дворах храма. Павел вносит полагающуюся сумму за благочестивых иерусалимских христиан, которые исполнили на-зорейский обет; язык оригинала позволяет предположить, что Павел заплатил и за предшествующий обет, который он исполнил, когда не смог попасть в Палестину (18:18). Голову полагалось брить на седьмой день очищения, а приносить жертвы в храме — на восьмой день (Чис. 6:1—21), но, согласно предписаниям ритуального закона, минимальная продолжительность обета составляла тридцать дней, следовательно, Павел присоединился к остальным в обете не только теперь. Те, кто брал на себя издержки назо-реев (как, напр., Агриппа I), считались благочестивыми.

21:27–36 Мятеж в храме

В правление Кумана, римского прокуратора, непосредственно предшествовавшего Феликсу (23:24), один римский воин возмутил народ тем, что разделся донага на территории храма; по оценке Иосифа Флавия, около 10 тыс. человек были затоптаны насмерть во вспыхнувшем после этого мятеже. Когда другой воин сжег свиток с иудейским законом, Куман уступил требованиям толпы и казнил его. Ненависть к язычникам и ктем, кто сотрудничал с ними, нарастала, и менее чем за десятилетие привела к войне, закончившейся кровавой расправой над повстанцами (в одночасье в Кесарии было уничтожено более 20 тыс. иудеев) и разрушением храма.

21:27. См.: 19:34. «Асия» — римская провинция Азия в западной части современной Турции.

21:28. Внешний двор, открытый для язычников, отделялся от женского двора оградой высотой около 4 футов, которая была снабжена предупреждающими надписями на греческом и латинском языках, установленных через определенные интервалы: «Посторонний, перешедший этот рубеж, будет виновен в собственной смерти» (эти надписи упоминаются в древней литературе, а одна была обнаружена археологами). Это было одно из тех преступлений, за которые иудейские власти имели право казнить, не обращаясь за разрешением к Риму. (Такой же привилегией пользовался греческий храм в Элевсисе; но римские власти делегировали право смертной казни только в исключительных случаях, подобных этому, иначе местные националисты смогли бы применять это наказание ко всем приверженцам Рима.)

21:29. Эфес был главным городом римской провинции Азия, и в тамошней еврейской общине хорошо знали Павла и его помощников (19:33,34; ср.: 18:19–21,26). Хотя предположение этих азиатских иудеев неверно, оно основано на общеизвестной дружбе Павла с христианами из язычников.

21:30. Они вывели Павла «вон из храма» во внешний двор для язычников. Очевидно, sagan, или начальник храмовой охраны, приказал закрыть двери женского двора, чтобы не допустить проникновения толпы в храм. (Иосиф Флавий рассматривает пролитие крови в храме как «мерзость запустения», поэтому важно было предотвратить пролитие крови в священных пределах.)