Ноздря в ноздрю

Она протянула мне листок бумаги с итоговой суммой.

—  Я только хочу, чтобы врачи осмотрели мою руку. Я не хочу покупать всю эту чертову больницу.

Женщина не улыбнулась.

—  Полная предоплата вносится до начала лече­ния, — повторила она.

—  А если бы я не смог заплатить?

—  Тогда мы попросили бы вас поехать куда-то еще.

—  А если бы я умирал?

—  Вы не умираете, — ответила женщина. Но по выражению ее лица я понял, что в случае моей не­кредитоспособности меня бы попросили поехать умирать куда-то еще, скажем, в другую, более деше­вую больницу.

Каролина дала женщине кредитку и только чуть вздрогнула, увидев на слипе, который ей требова­лось подписать, списанную сумму. Нас вновь отпра­вили в комнату ожидания с заверениями, что мной вскоре займутся. Я нежно поцеловал Каролину и пообещал возместить все расходы по возвращении домой.

—  А если кто-то убьет тебя раньше? — прошеп­тала она. — Что я тогда буду делать? — И улыбну­лась. Мне сразу стало легче.

— Я оставлю их тебе в завещании, — улыбнулся и я. Смех — лучшее лекарство, даже перед лицом опасности.

Какое-то время мы посидели молча, прижав­шись друг к другу. Минутная стрелка отсчитала со­рок минут седьмого часа и двинулась дальше.

—  Ты уж извини, но мне пора, — нарушила ти­шину Каролина. — Иначе я опоздаю на концерт, и меня уволят. Один управишься?

—  Будь уверена. Увидимся вечером.

—  Ты уверен, что они не продержат тебя всю ночь?

—  Без доплаты точно не продержат. — Я усмех­нулся. — Нет, не думаю. Увидимся этим вечером в отеле. — Уходить ей определенно не хотелось. — Иди, иди. А не то опоздаешь.

Она помахала мне рукой, выходя за дверь. Мне, конечно же, не хотелось отпускать ее. Лучше б она осталась здесь, вытирая пот со лба, успокаивая ме­ня, а не лаская этот чертов альт.

—  Мистер Мортон, — позвала меня медсестра, возвращая к реальности.

* * *

В отель я вернулся лишь на десять минут раньше Каролины. Как и прежде, она пребывала в превос­ходном настроении от восторженного приема орке­стра ценителями музыки. Мне же настроение под­няли закись азота и болеутоляющие таблетки. А мою руку, от ладони до локтя, взяли в фибергласовый гипс.

Рентгеновский снимок показал перелом локте­вой кости, на дюйм выше запястья. К счастью, сме­щение оказалось небольшим, и врач без труда поста­вил обломки в надлежащее положение относительно друг друга. Несмотря на анестезирующий эффект за­киси азота, процедура мне не понравилась. Закись азота, конечно, называют веселящим газом, но мне было не до веселья. Гипс мне наложили с тем, чтобы зафиксировать сустав, и врач сказал, что его нельзя снимать как минимум шесть недель. Я вспомнил ис­тории, которые рассказывал мой отец о тех време­нах, когда он еще был жокеем. Он всегда заяв­лял, что у него все заживает быстро, и начинал сре­зать гипс ножницами через неделю после перелома кости. Но жокеи стипль-чеза сумасшедшие, это все знают.

Как и порекомендовал врач, моя правая рука всю ночь лежала на подушке, чтобы уменьшить отек под гипсом. Не очень удобно для любовных игр, за­то ничего не болело.

* * *

Суббота пришла и ушла. День я по большей час­ти провел в горизонтальном положении, на кровати в номере Каролины. Смотрел по телевизору бейс­бол, без особого интереса, потом какие-то автогон­ки, еще более скучные.

Где-то после полудня заказал в номер салат «Це­зарь», который съел, пользуясь только левой рукой, потом позвонил Карлу.

—   Где ты? — спросил он. — Мне трижды звони­ли и спрашивали, как с тобой срочно связаться.

—  Кто звонил?

—  Женщина сказала, что она твоя мать. Один мужчина заявил, что он из департамента налогов и сборов. Второй ничего не сказал.

—  Ты записал их номера?

—  Номер матери ты, конечно, должен знать, — ответил он. — Мужчины телефонов не оставили. Обещали перезвонить. И что мне им сказать?

Опять я задался вопросом: а можно ли доверять Карлу?

—  Скажи, что я в отъезде. И меня не будет как минимум еще неделю.

—  А тебя не будет?

—  Ты о чем?

—  Тебя действительно не будет еще неделю?

—  Не знаю. Ты справишься, если не будет?

—     Я справлюсь, даже если ты вообще здесь не появишься, — ответил Карл, и я не знал, то ли он демонстрирует уверенность к себе, то ли высказыва­ет пренебрежение к моим способностям.

—  Как я понимаю, в ресторане все в порядке?

—  Абсолютно.

—  Тогда я позвоню в понедельник.

—  Хорошо. Но где ты? Ты же говорил, что по­едешь к матери, так почему она справляется о тебе?

—  Лучше тебе об этом не знать, — ответил я, на­гоняя туману.

—  Как скажешь. — Он помолчал. — Но к матери все-таки загляни, она очень волновалась.

—  Обязательно. — И я положил трубку.

Моей матери дома не было. Я это знал, потому что перед отлетом в Чикаго предложил ей поехать к ее кузине в Девон. Ее никогда не требовалось про­сить дважды, потому что ездить туда ей нравилось. Я также сказал ей, чтобы она мне не звонила, пото­му что я буду в отъезде. Но она и так никогда мне не звонила: всегда звонил я.

Я позвонил кузине матери в Торки[40], опять по те­лефону в номере. Она сняла трубку на втором гудке.