Ноздря в ноздрю

— Судя по всему, из-за взрыва бомбы в субботу и проблем, возникших в пятницу вечером, на этой неделе особой работы у нас не будет. Но я уверен, что скоро ситуация выправится. Мы должны по-прежнему делать свое дело и обслуживать тех, кто придет к нам, по высшему разряду. Это понятно? — Я пытался говорить максимально бодро.

— А кто займет место Луизы? — спросила Джин. — И когда появится Роберт? Мы с Реем не сможем обслуживать весь зал.

— Давай подождем и посмотрим, сколько нам придется накрывать столиков, — ответил я. — Ричард сможет помочь, как он обычно и делает, если очень много народу. — Я посмотрел на него, и он кивнул. — Я позвоню Роберту и выясню, когда он приступит к работе. Что-нибудь еще?

— Я говорил с Уитвортами, — подал голос Ричард. — Они попросили поблагодарить вас за предложение, но хотят устроить поминки дома. И Берил, мать Луизы, сказала, что сама все приготовит, если вы не возражаете.

— Разумеется, нет, — ответил я, подумав: а не винят ли Уитворты в смерти Луизы ее работу? Решил, что надо бы мне их навестить. Тем более по-хорошему это следовало сделать.

— Ты знаешь, когда похороны? — спросил я.

— В пятницу, в половине третьего. В крематории Кембриджа.

«Черт, — подумал я, — придется менять время встречи с Марком».

— Ясно. В пятницу мы работать не будем. У вас всех выходной, чтобы пойти на похороны, если захотите. Я там буду. — Пауза. — Что-нибудь еще? — Все молчали. — Тогда за работу.

В этот день мы подали только четыре ленча, для двух пар, которые завернули в ресторан, проходя мимо. Все шесть заказанных столиков остались пустыми, и во время ленча позвонили еще три человека, чтобы сказать, что вечером они не придут. В итоге вместо полного зала на обед собирались прийти только двадцать четыре человека, и я очень сомневался, что увижу их сегодня.

Во второй половине дня я какое-то время обзванивал клиентов, заказавших столик на пятницу, чтобы сказать, что работать мы не будем, и объяснить почему. Большинство отвечало, что они и так бы не пришли, и только двое бестактно назвали причину отказа: они слышали, что в «Торбе» могут отравить. В какой-то момент, набрав номер, я вдруг осознал, что звоню Дженнингсам. Уже собрался положить трубку, когда услышал голос Нейла.

— Алло. Это Нейл Дженнингс. — Говорил он медленно, каждое слово давалось с трудом.

— Добрый день, Нейл. Это Макс Мортон из «Торбы».

— Да, да. Добрый день, Макс.

— Нейл, примите мои соболезнования. Это ужасная трагедия.

— Да.

Последовала неловкая пауза. Я не знал, что и сказать.

— Я видел вашу жену на скачках в субботу. За ленчем.

— Правда. — Он словно думал о другом.

— Да. Я готовил ленч.

— Вы ведь не отравили ее, так? — Я не знал, шутит он или нет.

— Нет, — ответил я. — Не отравил.

— Разумеется, нет.

— Когда похороны, Нейл? Я хотел бы прийти.

— В пятницу, — ответил он, — в одиннадцать. В церкви Госпожи нашей и святой Этельдреды.[11]

Я и не подозревал, что они — католики, но, с другой стороны, надо ли мне было это знать?

— Я постараюсь прийти.

— Хорошо. — Последовала еще одна долгая пауза. Я уж собрался попрощаться и положить трубку, когда услышал: — Полагаю, я должен поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь.

— Извините?

— Если бы вы не отравили меня в пятницу вечером, в субботу я бы сидел в ложе рядом с моей Элизабет.

Я так и не понял, доволен он тем, что не сидел, или нет.

Глава 6

Среда выдалась теплой и солнечной. Как правило, я сплю с раздвинутыми шторами, чтобы просыпаться вместе с восходом солнца. Однако в течение нескольких недель до и после летнего солнцестояния я стараюсь их задергивать, чтобы яркий свет, вливающийся в выходящие на восток окна моей спальни, не вырывал меня слишком рано из объятий сна. Я выругал себя за то, что прошлым вечером забыл это сделать, так что солнечные лучи пробрались сквозь закрытые глаза в мой еще спящий мозг уже в четверть шестого. Впервые за неделю я спал крепко и без кошмаров. Но только до четверти шестого.

Как я и боялся, вечер вторника для ресторана обернулся катастрофой. Занятыми оказались пять столиков, и один из них — случайной компанией, которая не могла поверить своей удаче: для них у нас нашелся столик. Собственно, мы могли предложить им на выбор любой из двадцати. Кухня работала, как при замедленной съемке. Может, мне следовало этому радоваться после безумной суеты последних дней, но настроение у меня только ухудшилось, и я почувствовал нарастающую тревогу сотрудников. Отсутствие посетителей они тоже не считали благом. Волновались о своем будущем, работе. Как и я.