Нож сновидений

«Полагаю, что многое из нашего прежнего опыта должно быть возвращено в жизнь, и этот закон все еще в силе. И всегда будет, как говорили древние. Свет дарует свое правосудие, потому что Свет и есть правосудие. Сообщи своему человеку, что он может отправить свой вызов, Тром, и скрестить с обвиняемым мечи. Если тот откажется, я объявляю, что он признал свою вину, и прикажу повесить его на месте, а его вещи и должность передам в пользу его обвинителя. Я так сказал». Его слова заставили Верховного Инквизитора еще больше помрачнеть. Похоже, что между ними и вправду стоит ненависть.

Тром еще раз четко поклонился: – «Вы только что передали ему это лично, милорд Капитан Командор. Дамодред?»

Галад ощутил холод. Не холод страха, холод пустоты. Когда хмельной Дэйн обронил слово, которое он услышал, и когда Байяр неохотно подтвердил, что это не просто пьяный треп, гнев заполнил Галада как пожирающий кости пожар, который чуть не свел его с ума. Он был уверен, что его голова непременно лопнет, если только сначала не разорвется сердце. Теперь он превратился в кусок льда, высушивший все эмоции. Он тоже четко поклонился. Большая часть того, что он должен был сказать, была написана в законе, но все же он выбирал слова с осторожностью, скрывая насколько возможно позор ради той памяти, которой он дорожил.

«Эамон Валда, Чадо Света, я вызываю тебя на Суд Света, и обвиняю в беззаконном оскорблении личности Моргейз Траканд, Королевы Андора, и в ее убийстве». Никто не смог подтвердить, что женщина, которую он почитал как мать, была мертва, но иначе и быть не могло. Дюжина свидетелей подтвердили, что она исчезла из Твердыни Света прежде, чем она пало перед Шончан, и еще больше подтвердили, что она не могла выбраться оттуда по собственному желанию.

Валда не казался удивленным подобным обвинением. Его улыбка, возможно, была предназначена, чтобы проявить сожаление безумию Галада, заявившего подобное, но к нему все же примешалось презрение. Он открыл рот, но снова вмешался Асунава.

«Это глупо», – он сказал печально, а не гневно. – «Свяжите этого дурака, и мы выведаем у него, что еще готовят Приспешники Тьмы, чтобы дискредитировать Детей Света, частью которых он является». – Он чуть пошевелился, и пара массивных Вопрошающих шагнули по направлению к Галаду, один с жестокой усмешкой, другой вовсе без выражения на лице. Просто слуга, выполняющий поручение.

Но сделали они всего один шаг. Мягкий шорох многократно повторился внутри двора, когда Чада ослабили свои мечи в ножнах. И по крайней мере дюжина мужчин вынула полностью, опустив клинки вниз. Амадийские слуги пригнулись, стараясь стать невидимками. Вероятно, они бы сбежали, если бы посмели. Асунава обернулся, его густые брови взлетели вверх в недоумении, кулаки сжались, схватив полы плаща. Что странно, даже Валда на мгновение казался пораженным. Конечно, не мог же он ожидать, что Дети позволят кого-то арестовать после его собственного заявления. Если он на мгновение и удивился, то очень быстро оправился.

«Вот видишь, Асунава», – почти бодро сказал он, – «Чада следуют моим приказам, и закону, а не прихотям Вопрошающих». – Он протянул шлем в сторону, чтобы его забрали. – «Я отрицаю все твои нелепые обвинения, юный Галад, и забью твою грязную ложь тебе в зубы. Потому что все, что ты сказал – гнусная ложь, или в лучшем случае безумная вера в злобные сплетни, распускаемые Приспешниками Тьмы, или кем-то иным, желающим Детям Света зла. Все равно. Ты опорочил меня самым мерзким образом, поэтому я принимаю вызов на Суд Света, и собираюсь тебя убить». – Это не имело никакого отношения к ритуалу, но, тем не менее, он отверг обвинение и принял вызов. Этого было достаточно.

Поняв, что все еще стоит со шлемом в протянутой руке, Валда нахмурился и посмотрел в сторону одного из спешившихся Чад – худощавого салдэйца по имени Кашгар, пока тот не подошел, чтобы забрать шлем. Кашгар был всего Подлейтенантом, и еще почти подростком, несмотря на пышные усы, похожие на перевернутые рога, под огромным крючковатым носом, но подошел он явно неохотно, и голос Валды стал резким, когда он расстегивал перевязь меча и тоже отдал ее мужчине.

«Поосторожнее с этим, Кашгар. Это клинок со знаком цапли». – Отстегнув заколку шелкового плаща, он позволил ему упасть на булыжник мостовой. Следом полетел его табард, и его руки переместились к пряжкам нагрудника. Казалось, что он не желает видеть, станут ли остальные помогать ему или откажутся. Его лицо оставалось спокойно, за исключением сердитых глаз, которые обещали скорое возмездие не только Галаду. – «Как я понимаю, твоя сестра желает стать Айз Седай, Дамодред. Возможно, я даже знаю точно, откуда дует ветер. Придет время, и я буду сожалеть о твоей смерти, но только не сегодня. Я отправлю твою голову прямо в Белую Башню, чтобы ведьмы смогли лично полюбоваться плодами своих интриг».