Нож сновидений

Широкая людская змея по десять и двенадцать человек в ряд, заполняла сейчас Королевскую Площадь с обеих сторон. Всадники, в шлемах и нагрудниках, чередовались с людьми в разномастных шлемах с алебардами на плечах. Большинство из них были облачены в кольчуги или обшитые стальными пластинами безрукавки, и лишь у некоторых были кирасы. Над каждым отрядом, большим или маленьким, развивалось знамя их Дома. Или стяги наемных отрядов. За продажными мечами сегодня будет следить слишком много глаз, чтобы они вздумали отлынивать от работы. Без арбалетчиков и лучников колонна насчитывала примерно двенадцать тысяч человек, две трети из них – верховые. Сколько из них не доживет до полудня? Она выбросила эту мысль из головы. Ей необходим был каждый из них, чтобы убедить Морской Народ. Каждый, кто может сегодня умереть, точно также мог завтра погибнуть на стене. Каждый из них прибыл в Кэймлин, чтобы отдать за Илэйн свою жизнь.

Колонну возглавляло больше тысячи Гвардейцев: их шлемы и нагрудники сверкали на солнце, стальные пики были наклонены под одинаковым углом. Первая шеренга стояла сразу позади знамен Андора, изображавшего вставшего на задние лапы Белого Льва на фоне алого поля, и личного Илэйн – Золотой Лилии на голубом. Она располагалась на краю одного из многочисленных парков Кэймлина. В любом случае, когда-то это был парк, хотя столетние дубы были срублены и оттащены подальше вместе со всеми остальными деревьями и цветущими кустами, их корни выкорчеваны, чтобы расчистить площадь в сто шагов шириной. Посыпанные гравием дорожки и покрытая травой земля были давно превращены копытами и сапогами в грязное месиво. Три других дворцовых парка прошли такую же обработку, чтобы создать места для плетения Переходных Врат.

Гайбон и Дайлин были уже на месте вместе с остальными дворянами, которые откликнулись на призыв Илэйн, начиная с молодого Пэривала Мантира и заканчивая Браннином Мартаном с супругой, все верхом. Пэривал был облачен в шлем и нагрудник, как и другие присутствующие мужчины. Нагрудник Браннина был прост, неярок и слегка помят в том месте, куда пришелся удар молота оружейника – непременный атрибут торговли, показывающий надежность товара. Доспех был такой же надежный, как и простой вложенный в ножны меч на его боку. Доспех Пэривала как и у Конэйла и Бранлета был покрыт позолотой. На кирасах красовались посеребренная Наковальня Мантиров, покрытый лаком Черный Орел Нортанов и Красный Леопард Гильярдов. Симпатичные доспехи, сразу бросаются в глаза. Бергитте надеялась, что у женщин хватит здравого смысла держать этих мальчиков подальше от боя. Глядя на лица некоторых женщин, мрачные и решительные, она надеялась, что у них хватит здравого смысла и на то, чтобы уцелеть самим. По крайней мере, ни у одной не было меча. Простая правда заключалась в том, что женщина должна быть куда искуснее в обращении с мечом, чем мужчина, чтобы столкнуться с ним лицом к лицу. Иначе более сильные руки не оставят ей никаких шансов. Куда как лучше пользоваться луком.

Ищущие Ветер скривились, едва их босые ноги коснулись грязной после вчерашнего ливня земли. К влаге они были более чем привычны, но не к грязи.

«Этот мужчина не сказал мне куда вас должны доставить Переходные Врата», – взбешенно сказала Шайлин, указывая пальцем на Гайбона, едва Бергитте спешилась. – «Я хочу поскорее с этим покончить, чтобы поскорее вымыть ноги».

«Миледи!» – позвал женский голос откуда-то с конца улицы. – «Миледи Бергитте!» – Вдоль линии Гвардейцев бежала Рин Харфор, она так высоко приподняла юбки, что до колен были видны ее ноги в чулках. Бергитте подумала, что никогда раньше не видела, чтобы эта женщина так неслась. Госпожа Харфор была из тех женщин, которые все всегда делают безупречно. При каждой их встрече она заставляла Бергитте вспоминать обо всех промахах, которые недавно совершила. Двое мужчин в красно-белых ливреях бежали за ней, неся между собой носилки. Когда они приблизились, Бергитте увидела, что они несли долговязого, потерявшего шлем гвардейца с одной стрелой, торчащей из его правой руки, и еще одной в правом бедре. Из обеих ран сочилась кровь, оставляя тонкий след на мостовой. – «Он настаивал на том, чтобы его доставили к вам или к Капитану Гайбону, миледи», – сказала Госпожа Харфор, пытаясь отдышаться и обмахиваясь одной рукой.

Молодой гвардеец изо всех сил пытался сесть, пока Бергитте не надавила на него, заставив опуститься обратно. – «Три или четыре отряда наемников атаковали Фармэддингские Ворота, миледи», – произнес он, скривившись от боли, которая изменила его голос. – «Изнутри, я имею в виду. Они расставили лучников, чтобы те стреляли в любого, кто попытается с помощью флагов подать сигнал о помощи, но мне удалось ускользнуть, и моя лошадь продержалась достаточно долго».