Ножницы судьбы

– Есть такая напасть, – с дурашливой улыбкой кивнул Валентайн. Дятлов видел, что Майкл ведет себя неестественно, и это его настораживало. – Не первый год мучаюсь...

– По дороге сюда я заглянул с телефона в Интернет, почитал про вашу болезнь и теперь знаю, что страдающие агорафобией привязываются к дому и весьма трудно покидают его. А все из-за внезапных приступов паники, возникающих при выходе на улицу. Так?

– Совершенно верно. У меня, к примеру, до обморока доходит.

– Сочувствую вам. Но оказывается, приступы обычно длятся от десяти до пятнадцати минут и редко превышают полчаса.

– И что из того?

– А то, что по прошествии получаса любой агорафоб становится вполне способным на убийство.

– Любой, но не я.

– Чем же вы от остальных отличаетесь, можно узнать?

– А вот этим! – И, вытянув руку, Майкл выкатил из-за шкафа инвалидное кресло. – Дело в том, уважаемый детектив, что я не хожу. У меня перелом позвоночника, и без посторонней помощи я не могу не только покинуть квартиру, но и в сортир сходить.

– Что с вами произошло?

– Автомобильная авария.

– Вы были за рулем?

– Нет, я сидел на пассажирском сиденье. Говорят, это самое опасное место в машине. Если возникает аварийная ситуация на дороге, водитель инстинктивно спасает себя, тем самым подставляя пассажира рядом под удар. Так и получилось.

– То есть тот, кто был за рулем машины, не пострадал?

– На нем не осталось ни царапины. Да вы сами можете убедиться... Ведь за рулем была моя жена.

Глава шестаяПрошлое

1

С Майклом Алина познакомилась на тусовке, попав на нее чудом. Это был очень светский раут, куда людям ее круга путь заказан. Да что там, многие звезды российской эстрады, политики и спортсмены не удостоились чести быть приглашенными на тот прием. Только несколько маститых режиссеров с семьями да пятерка видных театральных деятелей были допущены на званый ужин, устроенный министром культуры в честь самого влиятельного европейского кинопродюсера. Алина явилась туда под руку с ведущим актером театра оперы и балета, которого иногда сопровождала на приемы, изображая его девушку (он был геем, что тщательно скрывал). А тот и сам попал в число избранных случайно – главреж заболел и отдал свой пригласительный билет премьеру.

Европейский продюсер прибыл на прием в сопровождении супруги и сына. Супруга была кинозвездой-легендой, а сын – подающим надежды дирижером. От первой млели все мужчины за сорок, от второго – дамы до сорока. Алине не понравились оба. Супруга показалась ей чересчур надменной и карикатурно сексуальной, а сын уж слишком смазливым. Картинные – вернее, журнальные, то есть с обложек модных изданий – мужчины ее никогда не привлекали. А тут просто эталонный экземпляр: рост высокий, фигура атлетическая, лицо безупречное, волосы словно у какого-нибудь древнегреческого бога – вьются крупными кольцами и бликуют темным золотом в свете расставленных по залу свечей.

– Какой самец, боже ты мой! – простонал спутник Алины.

А с другой стороны, где кучковались кинематографические полубоги, отделившиеся от своих скучных жен, неслось:

– Какая самка, боже, боже! Что за стать, что за взгляд, что за волосы... Смотрите, как сверкают они в призрачном свете свечей... Будто нимб!

Кудри великой актрисы на самом деле походили на нимб. Светлые, золотистые, подстриженные «горшочком», они были вздыблены и обрызганы лаком с блестками. Довольно мило, но вульгарно. Как и декольте, из которого рвались груди пятого размера. Настоящие, но уже несколько увядшие – великой актрисе было за пятьдесят. А ее сыну (приемному) лет двадцать пять. Мачеха держала «чадо» за руку, глава же семьи, разменявший восьмой десяток, ковылял впереди. Алина почему-то прониклась симпатией именно к нему. Дряхлый, но боевой старикан так игриво стрелял глазами по сторонам, что скучные жены видных режиссеров стыдливо опускали очи. А вот Алина встретила его откровенный взгляд спокойно. Более того, задорно подмигнула старику, и тот не остался к этому равнодушным, вскричал по-русски:

– Какая девочка! Объеденье! – И принялся на итальянский лад чмокать собранные в маковку пальцы.

Говорил высокий гость с сильным акцентом, но было ясно, что слова не заучил, они ему понятны и близки. В этом не было ничего удивительного, поскольку самый известный европейский продюсер являлся выходцем из России. Его настоящая фамилия была Валентинов, которую он изменил на Валентайн. И три первые его жены имели те же корни. Последняя родила ему красавца сына, но умерла, когда тому исполнилось десять. Продюсер сразу же женился на талантливой итальянской актрисе и за пару лет сделал ее звездой.

Когда старикан выпалил свой сомнительный комплимент, его сын повернулся и посмотрел на ту, кому он был адресован. То есть на Алину. Едва его черные глаза уперлись в ее лицо, как девушка поняла – пропал начинающий дирижер. Ее мнение разделил премьер театра оперы и балета:

– А чувачок-то поплыл… – хохотнул он. – Так что не прокакай, подруга, завидного жениха!