Нравится, когда ты танцуешь

- Здесь же все наши местные ребята работают, они у меня в школе учились. Не бросят старика в беде. Это тебе не город, - заряжает дед ружье, - здесь от глазка не отходят, если на площадке бабу насилуют.

Ника старается справится с одеждой, но руки трясутся.

- В погреб, быстро, - оглядываюсь на окна, где по стеклу ползут новые трещины, - какой же идиот, собственный сын же здесь.

Веду Нику с ребенком на кухню. Возле стола с силой тяну металлическое колечко, открывая деревянную крышку, обитую утеплителем. Заставляю их спуститься по старой, окутанной паутиной лестнице, узкое помещение заставлено трёхлитровыми банками с огурцами, помидорами и патиссонами вперемешку с морковью и кабачками. Перед тем как закрыть крышку, касаюсь Никиного лица, нежно улыбаясь ей.

- Когда все закончится замуж за меня пойдете, Вероника Игоревна?

Ника испугана, но улыбается:

- Побегу, Олег Николаевич!

-  Вот и славно, - закрываю погреб, погружая их с малышом в темноту.

Глава 45. У моего Олега нет недостатков.

Сердце разрывается от любви, а тело трясет от страха. Я люблю своего сына, люблю Олега, люблю жизнь. Паника мешает дышать полной грудью, я не взяла даже телефон, чтобы сделать хоть что-нибудь. Я могу только дрожать и слушать, как сильно колотится собственное сердце, грозя остановиться от ужаса. В погребе холодно, пахнет сыростью и почти полностью темно. Лишь узкие полоски лунного света из окон, проникая между досками, рисуют серебристые узоры на земляном полу.

- Теть, Вера, - слышу его шаги по половицам и непривычно резкий для любимого голос, - знаю, что спишь! Ход делу давай, вооруженное нападение не забудь добавить!

Больше он ничего не говорит. Сидя на последней ступеньке деревянной лестницы, я не чувствую боли от неровных драных досок с острыми краями, шепчу молитву губами, когда после шума двигающейся мебели, слышится звон разбивающихся стекол, топот и чересчур много незнакомых голосов. В нос ударяет резкий запах дыма, становится еще холоднее, как будто тепло моментально ушло из дома, а порывы холодного ветра накатывают мощными волнами, голые ступни немеют. Мне так страшно, что я не могу даже плакать. Не знаю, что там творится, я умру здесь от неведения того, что происходит наверху.

 Сына Сергей не тронет, но Олега? Я не смогу без него, никогда не любила мужчину так сильно: как воздух, как рассвет, как землю под ногами, как саму жизнь. У всех есть недостатки, никто не идеален, а у Олега их нет. Он лучшее, что со мной случалось, но такое не может длиться вечно. Так не бывает. Жизнь отберет у меня это неземное счастье, потому что я и так получила слишком много. Слышу стук собственных зубов, колотящихся друг о друга.

- Олееег!

Вздрагиваю, узнав отвратительный голос мужа.

Ненавижу! Я сама бы его убила, если бы могла!

- Выходи, подлый мой друг! – произносит нараспев.

Но любимого больше не слышно, он не отвечает. Подымаю голову, потому что сверху сыпется песок, на крышку погреба кто-то становится. Сжав собственный рот и ротик малыша, беззвучно рыдаю, закусив губу до крови.

- Сына найти и отнести в машину! На девку плевать, подарю любому, кто захочет, а говнюка этого мне отдайте, сам придушу голыми руками! – его голос звучит необычно, он явно под «чем-то».

Теперь по дому ходит столько ног, что я даже не могу разобраться, как далеко они от погреба, в какой комнате. Слышу крик деда Олега, выстрел и грохот, не могу понять, что произошло, стоны перемешиваются с матами и ударами. Прижимаю сына крепче. Темнота защищает и убивает меня одновременно. Я не знаю, что там, но догадаться несложно, я снова молюсь, пусть только Олег останется жив. Но жизнь жестока, она отбирает все самое лучшее, манит, показывая счастье, а потом вырывает цветы любви с корнями. Я больше не верю в сказки и не думаю, что все будет хорошо, потому что хорошо уже было, а дальше только конец.

- Думаешь, ты ей нужен?

Меня тошнит от противного голоса мужа, закрываю глаза, откидываясь на доски, чтобы не вырвало от страха.

- Выходи, подлый трус! Я все равно тебя найду, она любит деньги и красивую жизнь, что можешь дать ей ты? Нищеброд. На зарплату свою будешь ее по ресторанам водить? Она красиво жить всегда хотела! Ты кусок дерьма, беднота, быдло! Она сейчас с тобой, потому что я не слишком хорошо с ней обращался, а ты пригрел ее, пожалел. Во! Из жалости она с тобой, - тошнотворный смех, - но ты же знаешь баб, завтра другого богатенького папочку найдет, рожа позволяет.

А затем грохот падающего тела и…

- Сука!

Удары сменяются возней, переворачивающейся мебелью, шумом, стонами и матами.

Настоящая любовь слишком сильное чувство, чтобы ждать в погребе. Я, наверное, сошла с ума, но меня что-то толкает вылезти наружу, мое сердце подсказывает положить ребенка на мешки из-под картошки в ящик с луком.

- Бл*, менты, Серый! Мы валим!

Вдалеке слышны звуки сирены, массовый топот бегущих к двери людей.

 - Ну нахер, я на это не подписывался!