Нравственность капитализма. То, о чем вы не услышите от преподавателей

Айн Рэнд и капитализм: нравственная революция

Дэвид Келли

...

В нашей власти начать строить мир заново.

Томас Пейн, «Здравый смысл», 1792

Кризис на финансовых рынках, как и следовало ожидать, спровоцировал резкий рост антикапиталистических настроений. Хотя одной из главных причин рецессии стало государственное регулирование, противники капитализма и их помощники из СМИ возложили всю вину на рыночные механизмы и потребовали еще больше ограничить их действие. Правительство уже в беспрецедентных масштабах вмешивается в функционирование финансовых рынков, и можно с уверенностью сказать, что новые меры по контролю над экономикой не ограничатся Уолл-стрит.

Регулирование производства и торговли – одна из двух основных функций государства в нашей смешанной экономике. Вторая связана с перераспределением – передачей доходов и богатства из одних рук в другие. В этой сфере противники капитализма также воспользовались моментом, чтобы потребовать новых льгот, например гарантированной медицинской помощи, а также усиления налогового бремени для богатых людей. Экономический кризис и избрание президентом Барака Обамы выявили наличие в обществе сильного «подспудного спроса» на перераспределение. Чем это вызвано? Чтобы дать развернутый ответ на этот вопрос, необходимо вспомнить о генезисе капитализма и тщательнее проанализировать аргументы в пользу перераспределения.

Капиталистическая система сформировалась в 1750-1850-х годах в результате трех революций. Первая из них носила политический характер: речь идет о триумфе либерализма, и в частности доктрины о естественных правах, а также тезиса о том, что функции государства должны ограничиваться защитой прав личности, в том числе права собственности. Вторая революция произошла в экономической теории – ее символом стал труд Адама Смита «Богатство народов». Смит показал: когда людям предоставляют свободу в реализации их экономических интересов, результатом становится не хаос, а спонтанный порядок – рыночная система, в рамках которой действия индивидов координируются лучше, а богатства создается больше, чем при государственном управлении экономикой. Третьей революцией, конечно, был Промышленный переворот. Технические инновации стали инструментом гигантского расширения возможностей человека в сфере производства. Результатом стало не только всеобщее повышение уровня жизни, но и появление у энергичных и предприимчивых людей шансов сколотить состояние, немыслимое в прежние времена.

Политическая революция – торжество доктрины прав человека – сопровождалась утверждением нравственных идеалов: освобождением оттирании и признанием самоценности каждой личности, независимо от положения в обществе. В то же время нравственная оценка экономической революции отличалась неоднозначностью: многие считали капитализм греховным явлением. Стремление к обогащению стало жертвой постулатов христианства, направленных против эгоизма и корыстолюбия. Авторы концепции спонтанного порядка понимали, что она содержит в себе нравственный парадокс – греховность отдельных людей может обернуться благом для общества.

Критики рынка всегда использовали в своих целях эти сомнения в его нравственности. Социалистическое движение поддерживалось тезисами о том, что капитализм порождает эгоизм, эксплуатацию, отчуждение и несправедливость. Более мягким проявлением этого же подхода стала концепция «государства всеобщего благосостояния» – перераспределения доходов руками властей во имя «социальной справедливости». Капитализму так и не удалось преодолеть эту изначальную нравственную неоднозначность. Его ценят за экономическое процветание, которое он приносит, и за создание необходимых предпосылок для политической и интеллектуальной свободы. Но большинство его защитников не готовы признать, что «капиталистический» образ жизни – реализация личных интересов за счет производства и торговли – заслуживает уважения и в нравственном плане (не говоря уж о том, чтобы назвать его благородным и тем более идеальным).

В причинах нравственной антипатии по отношению к рынку ничего загадочного нет. Она связана с этикой альтруизма, глубоко укорененной в западной культуре, да и в большинстве других. По меркам альтруизма, реализация личных интересов в лучшем случае никак не связана с нравственностью и заслуживает нейтрального отношения, а в худшем – расценивается как грех. Конечно, успех на рынке достигается за счет добровольного обмена, а значит, удовлетворения потребностей других людей. Но верно и то, что людьми, добивающимися такого успеха, движут соображения личной выгоды, а в этике мотивы имеют не менее важное значение, чем результат.