Нравственный образ истории

Максенций знал это. Овладев Римом, он пытался вначале сделать вид, будто симпатизирует верующим в Христа. Однако скоро он сбросил маску благопристойности и показал себя откровенным тираном. Звероподобным не только внешне, но и по сути - алчным грабителем, гонителем Церкви. Во время его ненавистного правления стражники (преторианцы) бесчинствовали ужасно: избивали людей прямо на улицах, бросали в тюрьмы невинных, истязали исповедников веры. Состоятельным гражданам вменялось в обязанность «дарить» Императору деньги на его непомерное расточительство. Никто не был уверен в завтрашнем дне. Наконец, терпение римлян окончилось, и они тайно вступили в переговоры с другим августом. Умоляя Константина защитить город, сенаторы Рима изъявили готовность присягнуть ему как единовластному монарху. Константин внял их просьбам и двинул войска в Италию.

Не раз до того в Империи возникали гражданские войны. Корнеллий Сулла, Гней Помпей, Юлий Цезарь сражались с республиканцами, бились между собой. Октавиан, Антоний, Красс, целый ряд других полководцев боролись за верховенство в Риме в позднейшие времена. И все же такой войны, как теперь, еще не случалось. Не ради славы и добычи шли в поход крещеные воины Константина. Теперь они сражались за правое дело, и это их особенно воодушевляло. Против них выступали даже не италийцы. Максенций по большей части вербовал легионеров из варваров и африканских мавров. Его наемники защищали не родину, не свободу сограждан. Они служили за деньги, за право безнаказанно грабить побежденных. Только на сей раз эта возможность от них ускользала. Войска самозванца терпели сплошные неудачи, несмотря на численный перевес.

От Альпийских гор до низовьев Тибра галльская армия Константина прошла с боями необычайно быстро. За неделю до ноябрьских календ (начала месяца) освободители подступили к окраинам Рима. У селения Красные Камни, недалеко от Мульвийского моста через Тибр, они разбили военный лагерь и стали готовиться к встрече с главными силами противника, намного превосходившими их собственные.

Все у Максенция было превосходно. И людские резервы, и вооружение, и опытные военачальники. Не хватало лишь боевого духа, да самого императора во главе армии. Уклоняясь от участия в битвах, Максенций неизменно ссылался на предсказание оракула, что якобы он не победит Константина, если покинет Рим. На самом деле, как писал о нем историк Аврелий Виктор: «Максенций был... настолько труслив, не воинствен и погружен в бездействие, что когда в Италии уже пылала война и войско его было разбито под Вероной, он не изменил своего обычного образа жизни...». Будучи по натуре диким и бесчеловечным, Максенций отличался крайним суеверием. Ненавидя Христиан, этот фанатик оккультизма изо дня в день выслушивал советы всевозможных астрологов, прорицателей, одним словом, волхвов. А те своими баснями путали его настолько, что Максенций каждый раз сомневался, как поступить ему в нужный момент.

Горе воинам, когда полководец их нерешителен и труслив; все равно, что его нет вовсе. Старый Максимиан Геркулий таким не был. Коварный и кровожадный, он все же сам водил легионы в бой. Сын унаследовал от него жестокость, но мужества, даже в таком извращенном виде, не перенял. Обладая колоссальными средствами, Максенций предпочитал воевать, сидя дома. Свою и без того огромную армию он усилил свежими подкреплениями из Африки. И теперь, полагал он, полчища свирепых мавров сомнут немногочисленные полки Константина.

Конечно, у наступавших таких резервов не имелось. Воины Христиане готовились головы сложить за Государя, за братьев по вере. Это касалось их чести, исполнения заповеди любви к ближнему. Что же до победы в неравном бою, то на неё они смели надеяться лишь как на чудо. Но они надеялись! Не сомневались в помощи Божией. Вера рождает надежду, любовь её исполняет. Христиане молились неустанно, и сила их молитвы, их уверенность в победе передавались всем остальным, в том числе воинам-язычникам, коих в армии Константина насчитывалось немало. Да и сам император, хотя веры в Христа не имел, на идолов давно не полагался, а крещеных соратников своих любил и ценил. Он хорошо знал, каковы они в деле.

Когда-то отец его август Констанций Хлор, задумав испытать придворных, объявил, что уволит со службы всех, кто не откажется от веры в Иисуса Христа. Действительно, кое-кто, ради служебных выгод, отрекся, предпочел блага земные Царству Небесному. Остальные же, в большинстве своем верные Христиане, предпочли оставить службу при дворе. Вот их-то Государь и не отпустил: повысил, наградил, приблизил к себе. А малодушных отступников, наоборот, разжаловал и прогнал. «Как же, - сказал он, - царю положиться на своих служителей, если они не верны Богу».