Нравы русских при Петре Великом

Главою исключительныхъ любителей старины былъ князь едоръ Юрьевичъ Ромодановскій. Связанный съ государемъ узами родства; любимый и уважаемый Алексемъ, еодоромъ и Петромъ за его испытанную врность, любовь къ правд и проницательный, хотя необразованный умъ; занимая въ государств важнйшую должность, онъ въ домашнемъ кругу являлся совершеннымъ русскимъ бояриномъ стариннаго покроя. Онъ одинъ осмлился противостать точной вол Петра касательно перемны въ одежд. Никогда не угождалъ прихотямъ господствовавшей въ его время моды, всегда носилъ русскій кафтанъ, отороченный узенькимъ золотымъ или серебрянымъ позументомъ, и черные усы съ просдью, которые еще въ послдніе годы царствованія Алекся Михайловича украшали его лицо. Обыкновенно грубый въ обращеніи, онъ не перемнялъ онаго ни съ кмъ, и равно принималъ какъ вельможу, такъ и послдняго изъ гражданъ. Никто не смлъ взъхать къ нему на дворъ. Самъ Петръ, навщая князя-кесаря, оставлялъ одноколку свою у тесовыхъ воротъ его и пшкомъ подходилъ къ его дому; никогда не садился въ карет съ нимъ рядомъ, а всегда напереди. Въ обществахъ никто не смлъ ссть передъ нимъ. Приходившіе къ нему, какого бы они званія ни были, должны были прежде поклона хозяину, осушить большой кубокъ простого вина, приправленнаго перцемъ, поднесеннаго на золотомъ блюд ручнымъ медвдемъ. Худо тому, кто вздумалъ бы отказаться! медвдь, упустивъ блюдо, вцплялся въ парикъ или волосы гостя, и до тхъ поръ не давалъ ему покоя, пока сей не соглашался принять чинимаго ему привтствія. Простыя щи, кулебяка съ угремъ, разварная стерлядь и баранья буженина съ чеснокомъ были главными кушаньями его обдовъ. Столтніе меды, пива, настоенныя ягодами, и изрдка мальвазія наполняли золотыя или серебряныя кружки, поставленныя передъ каждымъ приборомъ. Въ осеннее время, когда хлбъ былъ убранъ съ полей, отправлялся онъ изъ Москвы, чтобъ въ окрестностяхъ сей столицы, въ рощахъ, прилежащихъ къ селамъ Коломенскому, Измайлову и дале, потшиться охотою, а особенно соколиною, которую любилъ до страсти. Ни одинъ владтельный князь Германіи, можетъ быть, не показывалъ въ подобныхъ случаяхъ такой пышности, какую являлъ сей русскій вельможа. Въ то время бояре поставляли за славу имть во двор многочисленную челядь: одни содержали домовыя войска, родъ тлохранителей, состоявшія большею частію изъ дворовыхъ людей, одтыхъ въ цвта, находившіеся на гербахъ господъ; другіе имли каждый свой дворъ, составленный изъ бдныхъ дворянъ на жаловань и устроенный у однихъ наподобіе двора древнихъ русскихъ царей, у другихъ по образцу европейскихъ дворовъ. Въ день, назначенный княземъ Ромодановскимъ для охоты, множество ловчихъ, сокольничихъ, подсокольничихъ и поддатней, въ зеленыхъ чекменяхъ съ золотыми или серебряными нашивками, или опушенныхъ иногда соболями, въ красныхъ шараварахъ и желтыхъ сапогахъ, въ длинныхъ по локоть лосиныхъ рукавицахъ и горностаевыхъ шапкахъ, съ перевязями чрезъ плечо, одною изъ серебряной тесьмы, къ которой прившена была обитая бархатомъ лядунка, и другою золотою, на коей вислъ серебряный рогъ, опоясанные ремнями, которые увшены были кольцами, собравшись у воротъ, ждали повелній князя-кесаря. Но данному знаку вызжали они, при звукахъ роговъ, на горскихъ лошадяхъ въ поле: одни, ведя за собою на смычкахъ своры собакъ, другіе, неся на прикрпленныхъ къ пальцамъ стальныхъ кляпышахъ[4], обвитыхъ серебряною или золотою проволокою, сибирскихъ кречетовъ съ прившенными къ шейкамъ бубенчиками, подъ бархатными клобучками, шитыми серебромъ, золотомъ или разноцвтными шелками. Князь-кесарь приглашалъ обыкновенно многихъ вельможъ для раздленія сей забавы. Онъ самъ вызжалъ на арабскомъ жеребц. Свита его, простиравшаяся иногда до 500 человкъ, вся посажена была на лошадяхъ съ его конюшенъ, большой обозъ со състными припасами и напитками халъ вслдъ. Во время охоты подсокольничіе подавали князю и гостямъ его кляпыши съ кречетами. Собаки напускались для отысканія добычи; едва она подымалась, державшіе на рукахъ кречетовъ снимали съ нихъ клобучки, и громкіе крики одобренія сопровождали сихъ врныхъ охотниковъ, когда, пустившись стрлою на добычу іі поразивъ ее, они, по свисту сокольничаго, возвращались къ своимъ господамъ. Охота оканчивалась сытнымъ обдомъ. Т изъ простыхъ ловчихъ или сокольничихъ, которые имли случай отличиться, удостаивались чести раздлять трапезу князя. За множествомъ блюдъ слдовала общая попойка: большія чаши, наполненныя виномъ, переходили изъ рукъ въ руки, и чмъ ловля была успшне, тмъ пиръ былъ шумне. Таковыя охоты продолжались иногда по нскольку мсяцевъ сряду. Петръ не любилъ сего рода забавъ, но снисходилъ къ прихотямъ свата своего, князя едора Юрьевича.