Нравы русских при Петре Великом

Сія священная привязанность къ старин оставалась почти наслдственною въ род князей Ромодановскихъ. По смерти князя едора Юрьевича, сынъ его князь Иванъ едоровичъ, принявъ титулъ отца[5], руководствовался его правилами и въ домашней жизни. То же обращеніе со всми, тоть же этикетъ, т же забавы. Число послдователей Ромодановскаго было многочисленно. Иванъ Ивановичъ Бутурлинъ, Лопухины, Нарышкины и много другихъ вельможъ, которыхъ имена мене извстны, старались по возможности соглашать обычаи предковъ своихъ съ тми, какіе дворъ вводилъ въ употребленіе.

Графъ едоръ Матвевичъ Апраксинъ, также какъ и князь едоръ Юрьевичъ, былъ сватъ государю и пользовался отличнымъ уваженіемъ Петра. Домъ его въ два этажа, на томъ мст, гд нын Зимній дворецъ, былъ однимъ изъ обширнйшихъ въ Петербург; при ономъ находился большой садъ, извивавшійся по берегу Невы до ныншняго Адмиралтейскаго бульвара. Убранство комната соотвтствовало обширности зданія: везд на стнахъ видны были штофные обои, тяжелые столы съ насчками изъ кости или разноцвтнаго дерева и съ вызолоченными ножками, кресла и стулья съ высокими спинками, обитые рытымъ бархатомъ. Гостепріимство было одною изъ главныхъ добродтелей генералъ-адмирала. Всякій день, въ 4 часа пополудни, ставились у него для полдника (лтомъ въ аллеяхъ или бесдкахъ сада, зимою въ обширныхъ галлереяхъ дома) столы, одни съ холодными кушаньями, сахарными закусками и плодами на серебряномъ вызолоченномъ сервиз, другіе съ разнаго рода винами. Апраксинъ, отдохнувъ посл обда, приходилъ въ залу, гд ждали его собравшіеся гости. При звукахъ духовой музыки, расположенной въ разныхъ концахъ сада или въ галлереяхъ, гости садились за столы, и начиналась пирушка. Одни уходили, другіе приходили: слуги перемняли блюда и особенно бутылки, и бесда продолжалась до 10 часовъ вечера. По общепринятому въ то время мннію, умнье жить состояло въ томъ, чтобъ хорошо накормить и напоить гостя, въ какое бы время онъ ни пришелъ. Отказываться отъ предлагаемаго хозяиномъ было неучтиво, и молодой человкъ, который не выпивалъ столько, сколько пилъ старшій, показывалъ неуваженіе къ хозяину и ко всмъ присутствовавшимъ. Добрый адмиралъ имлъ особенное дарованіе угощать приходившихъ къ нему: часто видали сего почтеннаго старика съ обнаженною головою, покрытою сдинами, стоящаго на колняхъ передъ упрямымъ гостемъ съ просьбою осушить еще послдній кубокъ. Оттого рдко кто уходилъ отъ него не навесел. Носивъ званіе генералъ-адмирала, графъ Апраксинъ составлялъ, посл Петра, главное лицо при закладк и спускахъ кораблей. Посл закладки императоръ со всею фамиліею и вс присутствовавшіе при церемоніи съзжались къ нему, чтобъ за кубкомъ вина пожелать благополучнаго окончанія начатому длу. Однажды въ 1721 году вздумалъ онъ при подобномъ случа позабавить гостей своихъ травлею. Сія любимая забава прежнихъ нашихъ царей выходила тогда уже изъ обыкновенія, а оттого новость сего явленія привлекла толпы любопытныхъ. На площади передъ графскимъ домомъ, ныншней Дворцовой, построили родъ полукруглаго амфитеатра. — Когда постители собрались въ галлереяхъ адмиральскаго дома, впустили въ ограду дикаго медвдя и льва изъ тхъ, которыхъ посланникъ Волынскій привезъ въ 1714 году изъ Персіи. Началась жестокая борьба: разъяренные зври быстро бросились другъ на друга; поперемнно слышны были то ревъ одного, то рыканіе другого; наконецъ медвдь, изнуривъ противника, началъ брать верхъ; но царь, опасаясь, чтобъ левъ не сдлался жертвою въ сей стычк, приказалъ прекратить травлю. Иногда, въ отсутствіе Петра изъ столицы, генералъ-адмиралъ принималъ въ своемъ дом посланниковъ: бухарскихъ, калмыцкихъ и хивинскихъ. Въ другое время, командуя на кронштадтскомъ рейд флотомъ, давалъ онъ морскіе праздники. Вс снасти судовъ украшались разноцвтными флагами: въ одномъ мст слышны были псельники; въ другомъ звуки духовыхъ инструментовъ; здсь матросы, для забавы съхавшихся изъ Петербурга гостей, ломались, кривлялись и прыгали; тамъ показывали они ловкость свою, бгая по веревкамъ и спускаясь съ мачтъ. Съ наступленіемъ вечера, палуба, мачты, реи и вс снасти были освщены. Богатый ужинъ, состоявшій, какъ обыкновенно, изъ множества блюдъ, ждалъ постителей. При каждомъ тост палили изъ пушекъ, и нердко залпъ изо всхъ орудій, при послднемъ здоровь въ честь основателя Россійскаго флота, заключалъ собраніе. Никто не возвращался домой съ сихъ праздниковъ въ тотъ же день. Генералъ-адмиралъ поставлялъ въ томъ славу, чтобъ хорошо угостить дорогихъ своихъ постителей, которые расходились не прежде, какъ при выстрл пушки, возвщавшей на другой день утреннюю зарю.