Ншан или Знак Свыше (СИ)

- Где моя дочь? Куда вы дели мою дочь!? – раздались встревоженные крики Сильвии. – Она бежала по тропе, неуклюже вскидывая на ухабах руки, не разбирая дороги, отчего постоянно попадала в лужи, веером разбрызгивая их вокруг себя. Увидев Ншан, напустилась на Артура. – Зачем ты таскаешь ее на съемки? Она все равно в ваших делах ничего не смыслит. Оставьте мою дочь в покое! Нашли себе забаву. – Ощупав волосы и платье Ншан, запричитала: - Господи, мокрая совсем. Заболеешь ведь. – И, схватив ее, безвольную и послушную, потащила прочь.

...Ншан ни с кем не хотела общаться. Она заперлась у себя в комнате и пролежала весь день, застыв в невесомости между сном и бодрствованием. Не усталость загнала ее в постель, не опустошенность после неожиданно удавшегося опыта. Она была взволнована и озадачена. Прежде, чем пошел дождь, прежде, чем она ощутила в себе предгрозовую напряженность воздуха, она увидела... УВИДЕЛА!!! огненный шар. Тот самый. Он возник где-то вдалеке, приблизился и завис над ней, ритмично покачиваясь.

Поначалу шар лишь слабо светился. Потом начал разгораться все ярче, пока свет его не заполонил все вокруг. У Ншан возникло ощущение, что он проник в нее, отчего вся она разом вспыхнула изнутри, пульсируя и покачиваясь в такт с ним. И только после этого она стала тучей. И ветром. И деревом. Не она – огненный шар отяжелил дождевой влагой тучи и исторг из них ливень. Но как? Как??? Все это действительно происходило с ней или шар ей только привиделся?

В доме царила тишина. Не слышно было ни привычных шумов, ни голосов. Не сознавая, сколько времени она пролежала вот так, без движения, Ншан, решила, что наступила глубокая ночь, что все уже давно спят, не вспомнив при этом, что с ней в одной комнате временно поселилась Жанна. Она тихонько поднялась, отперла дверь и вышла в сад.

- Ты творишь чудеса за чудесами, - раздался за ее спиной голос Артура. И от нее не укрылась досада, прозвучавшая в нем.

- Тебя пугает это? А ведь я согласилась ради тебя.

- Странно. Ты выходила меня после камнепада, а я...

- Не только выходила. Но и вернула к жизни. Вы оба были мертвы, когда вас принесли с гор.

Ншан не умела ни лгать, ни лукавить. Она привыкла говорить то, что думает, что чувствует. Ей и в голову не пришло, что возможно было бы лучше промолчать, не открывать Артуру всей правды.

Он нахмурился, недоверчиво и раздраженно косясь на нее.

- Оба, говоришь? Тогда почему ж ты не оживила и Геворка?

- Его душа еще в горах отлетела, я б ее не дозвалась. А твоя рядом со мной была, помощи моей ждала. Ты не мог знать, но душа твоя знала, что только я могу ее вернуть назад, в тело.

Ему стало не по себе.

- Не может быть, – пробормотал он, отворачиваясь. – Значит, сам бы я не выкарабкался?

- Нет, Артур, ни за что бы не выкарабкался. Тебе самый важный жизненный канал перекрыло.

- Какой такой канал?

- Ну по которому жизнь течет, как сок по дереву... – Она запнулась. Что-то мешало ей говорить. – Я не могла принять твою смерть. Мне трудно объяснить. Бывают минуты, когда я перестаю быть собой. Когда силы мои... мои ли?.. не имеют границ. Как вчера с дождем. В такие минуты я чувствую... знаю!.. все, что захочу, получится...

- Жаль. Жаль, что ты не обыкновенная девушка. Это выше моего понимания... больше того – я, кажется, боюсь тебя. Как в старину боялись колдунов.

- Не смей называть меня колдуньей!

- А я и не называю. Просто сравниваю.

- И не сравнивай.

Оба умолкли. Разговаривая, они вошли в беседку, и теперь сидели рядом, почти касаясь друг друга, но между ними незримо росла и ширилась пропасть, зародившаяся в душе напуганного Артура. В доме никого, кроме них, не было.

Пожалуй впервые с того дня, как ослепла, Ншан не сориентировалась во времени. Ночь еще не наступила, солнце только готовилось скрыться за горами. Съемки в этот день отменили. Съемочная группа переваривала случившееся. А потому решено было устроить сабантуйчик с шашлыками. Артур остался с Ншан, но поймал себя на мысли, что сделал это скорее из чувства долга перед нею, чем по желанию.

Ншан не нужно было ничего объяснять.

- Ты так меня боишься, что не можешь теперь даже поцеловать? – упрекнула она с горечью.

Вместо ответа он обнял ее и начал целовать ее руки, щеки, лоб...

- Ты целуешь меня, как икону. – Она отстранилась. – Несмотря на все мои старания, камнепад все-таки отнял тебя у меня.

- Мне искренне жаль, что ты не обыкновенная девушка, - снова повторил он. Его голос прозвучал отчужденно и виновато.

Она встала и, не сказав ни слова, ушла в дом.

* * *

Закончив съемки, группа вернулась в город. В Саригюх сразу стало тихо и тоскливо. Лишь звонкие голоса ребятишек да скрежещущие по нервам крики ослов нарушали (вернее, определяли) востановленный покой.