Ншан или Знак Свыше (СИ)

- Пойди-ка приоденься, Ншан, - посоветовал Симон Симонович. – Во что-нибудь нарядное, подобающее случаю. Заодно отметим и твое исцеление. Гулять так гулять!

Артур остался, а значит Ншан было ради кого наряжаться. И она с готовностью исчезла в спальне. Теперь она имела возможность обозревать свой значительно обогатившийся гардероб. Но не успела еще сориентироваться в модах и городских привычках. Годы, проведенные во тьме, выработали в ней пренебрежительное отношение к туалетам и своей внешности. Покопавшись среди распялок с аккуратно развешенными матерью платьями, она остановилась в нерешительности... Очень кстати впорхнула Тамара:

- Тебе помочь? – И, не тратя времени на поиски, она вытащила наряд, подаренный в ее присутствии какой-то иностранкой из экзотической африканской страны. – Надевай вот это!

- Да что ты! Стыдно. И неприлично.

- Глупая! Сейчас заграницей, да и у нас уже, это последний писк моды. Будешь в нем современной и очень красивой. Всех уложишь наповал.

Ншан посмотрела на нее с сомнением, но все же решила довериться вкусу светской львицы и своей подруги. Тамара помогла ей облачиться в бирюзового цвета брючный костюм с блестками, сшитый из тончайшего полупрозрачного шифона и дополненный атласным широким кушаком.

- Блеск! – Тамара восторженно хлопнула в ладоши. – У них у всех челюсти отвиснут. Теперь садись к туалетному столику, - командовала она. – Нужно для большей выразительности выделить глаза. Они у тебя такие красивые.

- Тамара! Ншан! Мы вас заждались, - проявляли нетерпение гости.

За время отсутствия хозяйки их количество удвоилось. Так уже повелось, что «свои» могли приходить к ней и уходить без предупреждения. Когда же Ншан наконец появилась на пороге, у присутствующих, как и обещала Тамара, «отвисли челюсти». Гости шокированно переглянулись.

- Да похлопайте же ей! – потребовала злая интриганка, с победоносной улыбкой стоявшая позади своего творения. – Смотрите, какая красавица!

- Иди сюда, - сказал Симон Симонович, чтобы сгладить ситуацию, - садись рядом со мной.

Он старался не смотреть на ее просвечивающие бедра и нижнее белье, на грубо накрашенное лицо и взбитые неопрятной пирамидой волосы. Во взгляде Артура застыло недоумение. Он силился узнать в этом вульгарном чучеле обаятельную романтичную девушку, однажды вскружившую ему голову в горах Армении.

Скоро за столом стало шумно. Все как-то особенно были возбуждены сегодня, и не только от выпитых напитков. Лишь Ншан оставалась неестественно скованной, будто позировала перед фотоаппаратом, боясь повредить свой, непривычный для нее облик. Не спрашивая ее, достали из шкафчика бутылку коньяку – здесь привыкли хозяйничать под прикрытием ее слепоты. А выпив, успели забыть, что она уже зрячая. Голоса за столом звучали все громче, все раскованнее.

Включили магнитофон – недавнее приобретение Ншан. Зазвучали армянские народные мелодии. Гости повскакали с мест. Кто не танцевал – звучно хлопал танцующим. Ншан следила за происходящим огромными, щедро подведенными глазами. В ее доме не знали веселья с тех пор как она ослепла.

Когда зажигательное «шалахо» сменилось на более плавные танцевальные ритмы, все почему-то обернулись к ней.

- Станцуй нам. Станцуй! - подначивали ее. - Просим!

- Я не умею, - неуверенно отозвалась она. – Это было так давно. Я разучилась.

- Не разучилась, - заверила ее Тамара. – Тело помнит все. Стоит только дать ему команду.

Ншан поднялась. «Коллеги» поощрительно захлопали. Старинный девичий «наз бар», что можно перевести, как «танец грации», был хорошо знаком ей с детства. Левон с отцом играли его на всех свадьбах и торжествах...

Раскинув руки, она начала медленно кружиться, все еще боясь разрушить нелепое нагромождение волос. Голубой наряд гаремной танцовщицы выставлял на всеобщее обозрение ее исхудавшее жилистое тело, еще недавно такое юное и женственное. Ншан едва исполнилось двадцать пять, а выглядела она сейчас лет на десять старше. Было что-то трогательное и жалкое во всем ее облике и в лице, под толстым слоем пудры и румян.

Музыка неудержимо завладевала ею. И снова, как некогда при Левоне, ей захотелось – на сей раз вполне осознанно – заворожить Артура, околдовать, одурманить, увлечь. Она тряхнула головой – волосы рассыпались по спине, плечам и груди. Воздев тоненькие руки, запрокинув голову на высокой гибкой шее, она кружилась, кружилась и кружилась до умопомрачения. Ей хотелось верить, что настоящая жизнь только начинается, что все невзгоды остались в ее слепом прошлом, что отныне и навеки все будет чисто, красиво и счастливо, а любовь ее – прочна и взаимна...

Артур смотрел на Ншан, испытывая тягостное чувство. Отвернувшись, он вышел в лоджию, захватив с собой сигареты. И почти тотчас за ним проскользнула Тамара...