Ншан или Знак Свыше (СИ)

Мелодия смолкла, чтобы уступить место следующей. Ншан с отрешенным взглядом застыла посреди комнаты. Странным образом посерьезневшие лица окружали ее глухой, непроходимой стеной. Она сразу заметила, что среди них нет Артура. О Тамаре она даже не вспомнила. Заставив расступиться эту стену из лиц, показавшихся ей вдруг чужими и враждебными, она вышла из комнаты.

Ни в кухне, ни в передней Артура не было. Заглянув сквозь открытую дверь в лоджию, Ншан застыла на пороге, разом окаменев – там, в ореоле бесчисленных огней вечернего города, над гулом катящихся внизу машин, Артур целовался с Тамарой.

При появлении Ншан, оба уставились на нее, забыв друг о друге. Артур – растерянно, Тамара – с нескрываемым торжеством во взгляде. Ошеломленная Ншан молчала несколько секунд, будучи не в силах разжать сведенные судорогой челюсти. А потом обрушила на парочку все сметающий на своем пути ураган эмоций.

- Негодяйка! Дрянь! Подлая тварь! – пронзительно взвизгнула она, бросаясь на соперницу.

Та успела только прикрыть лицо под градом сыпавшихся на нее ударов. Но Ншан все же оцарапала ей щеку, оставив долгую память об этом дне в виде трех длинных кровавых полосок. Артур поймал ее за руки, пытаясь оттащить. Обезумевшая от горя и ярости Ншан наотмашь хлестала его по лицу. Тамара, изловчившись, кошкой набросилась сзади, раздирая в клочья ее прозрачный наряд.

Вырвавшись из рук обоих, Ншан истошно закричала:

- Во-о-он!!! Вон отсюда! Оба! Убирайтесь! Не то я убью вас! Подлые! Ах, подлые...

На шум сбежались гости, как всегда во главе с Симоном Симоновичем. Растерзанный взбешенный вид Ншан и кровоподтеки на лице Тамары привели их в замешательство. Но уже в следующую минуту всем все стало ясно, и удивление на их лицах сменилось состраданием. Жалкие, красные от стыда и рукопашной схватки Тамара с Артуром не знали куда деться, пряча глаза.

Ншан, успевшая за это время влететь на кухню и вооружиться тяжелой сковородой, возникла перед ними, как фурия из мистического триллера.

- Я сказала, вон отсюда, – проговорила она глухим, сдавленным голосом. – Никого не желаю больше видеть. Никого и никогда! Пусть все оставят меня в покое. Немедленно.

Тамара первой трусливо проскользнула к выходу. За ней гуськом потянулись гости, осуждающе косясь на Артура. И только он один продолжал топтаться в передней, пережидая, когда гнев разбушевавшейся Ншан хоть немного уляжется.

Можно было не сомневаться, что они с Тамарой очень скоро забудут о существовании друг друга, что их случайный пьяный поцелуй на балконе – злая прихоть завистливой Тамары и минутная слабость, мимолетный эпизод для Артура, оказавшегося не менее жестокосердным по отношению к Ншан, чем эта девица... А может – просто самым заурядным, поверхностным парнем, каких пруд пруди вокруг.

Он, наконец, произнес вслух мучивший его вопрос:

- А как же съемки?

- Ах, негодяй! – снова взорвалась Ншан, багровея от возмущения, что было видно даже сквозь слой пудры. – Ты очень вовремя вспомнил про съемки. Забирай свою проклятую аппаратуру, и чтобы ноги твоей здесь больше не было.

- Ты этого не сделаешь... Не имеешь права... Фильм запущен, он в плане киностудии...

- Не имею права?.. Я не имею права! А ты, значит, имеешь, – задыхаясь, еле слышно проговорила она.

Больше Ншан не смогла произнести ни слова – ей снова свело челюсти. Что-то случилось с головой. Все поплыло перед глазами. Привалясь спиной к стене, она медленно сползла на пол и закрыла лицо руками.

Видя, что взывать к ее благоразумию бесполезно, он раздраженно передернул плечами и, хлопнув дверью, ушел. Ушел навсегда из ее жизни.

* * *

Вернувшись домой уже за полночь, Сильвия наткнулась на дочь, сидевшую на полу в передней в изодранных, неприлично прозрачных лохмотьях.

- Матерь Божия, доченька! Что с тобой стряслось? Кто это сделал?.. Неужто нас обокрали?

- Обокрали? – Ншан подняла на мать пустой взгляд. – И это все, что тебя волнует? Да, нас обокрали. По крайней мере меня.

- Кто? Когда? Как? – Сильвия бросилась в гостиную.

Беспорядок и грязная посуда на столе указывали только на впопыхах покинутое пиршество. Она поспешила в спальню, отодвинула свою кровать – тайничок не тронут, все их сокровища и деньги на месте. Сбитая с толку, Сильвия вернулась в переднюю.

- Разве так шутят, - упрекнула она и запнулась, увидев на глазах дочери слезы. – Это все Артур, да? – спросила осторожно. – Где он? Почему оставил тебя здесь одну, в таком состоянии?

- Его больше нет.

- Как это нет?!. – вскинулась Сильвия. – С ним случилось несчастье?

- Ах, мама, ты ничего, ну совсем ничего не понимаешь.

- Да все я понимаю, - обиделась Сильвия. – Я знаю, что ты давно любишь его, с того дня как он появился в нашем доме. Я знаю, что это ради него ты переехала в город и пошла на операцию...

- Наверное, любовь это великое счастье... если она взаимна. А если нет – тяжелая, навязчивая болезнь. Наваждение. Гнет... Я избавилась, наконец, от всего этого. Я снова свободна!

Они долго удрученно молчали.