«Ну, а кроме динозавра, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?»

Рэй Брэдбери Ну, а кроме динозавра, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Ray Bradbury Besides a Dinosaur, Whatta Ya Wanna Be When You Grow Up?

© Перевод:

— Задавайте мне вопросы.

Бенджамин Сполдинг двенадцати лет от роду держал речь. Мальчишки, рассыпавшись по лужайке вокруг него, и глазом не моргнули, ухом не повели, даже хвостом не вильнули. Собаки, вперемешку с детьми, тоже не шелохнулись, только одна из них зевнула.

— Ну же, кто-нибудь, — настаивал Бенджамин, — спросите меня.

Может, созерцание неба настроило его на такой лад. Необъятные фигуры, диковинные звери в вышине плыли чёрт-знает-куда из бог-весть-какой эпохи. Может, ворчание грома за горизонтом, буря, которая намеревалась нагрянуть, были тому причиной. А может, это заставило его вспомнить тени в музее Филда, где Стародавние времена шевелились, как эти самые тени, виденные им на утреннем сеансе в прошлую субботу, когда повторно крутили «Затерянный мир», монстры падали с утёсов и мальчишки прекращали беготню между рядов и вопили от страха и восторга. Может быть…

— Ладно, — сказал один из мальчишек, не открывая глаз, погрязший в скуке настолько, что даже зевать не хотелось. — Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Динозавром, — ответил Бенджамин Сполдинг.

И, словно дожидаясь этих слов, на горизонте грянул гром.

У мальчишек распахнулись глаза.

— Кем-кем?!!

— Да, ну а кроме динозавра?..

— Не стоит размениваться ни на что другое.

Он взглянул на колоссальные туши туч, которые надвигались, чтобы пожрать друг друга. Над землёй вышагивали гигантские ножищи молний.

— Динозавр… — прошептал Бенджамин.

— Сматываемся!

Какая-то собачка пустилась наутёк, а за ней мальчишки:

— Динозавры? — фыркали они. — Хм! Динозавры!

Бенджамин вскочил, потрясая кулаком.

— Чем вы захотите, тем вы и станете, а я останусь самим собой.

Но их уже и след простыл. Только одна собачка осталась. И то у неё был нервический жалкий вид.

— Ну и чёрт с ними. Пошли, Рекс, поедим.

И тут пожаловал дождь. Рекс удрал. Бенджамин остался, горделиво озираясь по сторонам, с высоко поднятой головой, не обращая внимания на ливень. Затем величавый маленький человек, в одиночестве, насквозь промокший и чудной, прошествовал по лужайке.

Гром отворил для него дверь. Гром захлопнул её вслед за ним.

Про дедушку можно было по праву сказать, что он сам себя вылепил. Загвоздка в том, любил повторять дед, разделывая цыплёнка и отрезая ломоть яблочного пирога перед отправкой в рот, что он так и не решил, чему себя посвятить.

Так вот и вёл он беспорядочную жизнь — инженера-железнодорожника, с которой вскоре было покончено, ради должности городского библиотекаря, с которой вскоре было покончено, ради того, чтобы избираться мэром, с чем он вскоре покончил, даже не вступив в должность. В настоящее время он на полной ставке заведовал печатней и давильней для вина из одуванчиков назло Сухому закону в подвальчике бабушкиного доходного дома. Когда он не был в печатне и давильне, он рыскал по огромной библиотеке, которая вышла из берегов и затопила гостиную, коридоры, шкафы и все спальни, верхние и нижние. Его многочисленные хобби включали коллекционирование бабочек, пойманных и хранившихся на решётках автомобильных радиаторов, террор по отношению к цветам в саду, которые не слушались его рук, и наблюдение за внуком.

В данный момент сие наблюдение было похоже на покупку билета для вулкана.

Вулкан бездействовал, восседая за полуденным столом. Дедушка, чуя скрытое извержение, вытер салфеткой рот и сказал:

— Что сегодня нового в большом внешнем мире? Низвергался ли ты в последнее время с какой-нибудь флоры? Какая фауна, я хочу сказать, бешеные пчёлы, загнали тебя домой?

Бенджамин сомневался. Постояльцы прибывали как каннибалы, а уходили как христиане. Он ждал прихода новых каннибалов, чтобы приступить к пережёвыванию пищи. И, наконец, сказал:

— Нашёл себе дело всей жизни.

Дедушка присвистнул.

— Как называется?

Бенджамин назвал.

— Ну и ну.

Дедушка, чтобы выиграть время, отрезал себе ещё ломтик пирога.

— Хорошо, что ты сделал свой выбор уже в таком раннем возрасте. Но где этому можно научиться?

— Деда, у тебя же есть книги в библиотеке.

— Несметное множество. — Дедушка ковырялся в корочке пирога. — Но я что-то не припомню у себя книг-самоучителей юрского или мелового периода, когда убийство было обычным делом и никто особенно не возражал…

— Деда, у тебя в подвале мириады журналов. И с половину этого на чердаке.

Бенджамин переворачивал блинчики, словно книжные страницы, разглядывая чудеса света.

— Мне нужны девятьсот девяносто картинок про допотопные времена и живность, которая тогда обитала!

Оказавшись в западне своей собственной привычки ничего не выбрасывать, дедушка только и смог промолвить:

— Бенджамин…