"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

работников милиции. В один из вечеров один из работников милиции, который был направлен с ордером на

арест одного из молодых немцев, позвонил Смирнову (начальник отделения. — А. В.) по телефону и

сообщил, что этого немца дома нет, он находился в ночной смене на заводе, на каком именно заводе он не

знал. На вопрос Смирнова, от кого он узнал об этом, милиционер ответил, что об этом ему сообщил брат

арестованного.

Поинтересовавшись, сколько лет этому брату, Смирнов предложил милиционеру на всякий случай

арестовать и доставить в управление этого брата, оставив в засаде другого милиционера, которому

произвести арест того немца, на которого он получил ордер на арест. Так и было сделано. Помню, что вскоре

милиционер привел в управление молодого, лет 18-ти испуганного мальчишку, который вскоре «дал»

продиктованные Смирновым показания о том, что он является участником контрреволюционной

организации «Гитлер Югенд» и

Документ находится в АСД одного из членов организации «гитлерюгенд» Эриха Неймана.

202 Ченцов В. В. Указ соч. С. 123.

116

что завербован он был в эту организацию его родным братом... Самым же возмутительным в этом факте

было то, что когда доставили старшего брата в управление, ему устроили очную ставку (по-моему, без

протокольной записи) с его младшим братом, изобличавшим его в том, что он был им завербован в

вышеназванную организацию "Гитлер Югенд". После этой очной ставки старший брат арестованного был

Смирновым избит, а затем подтвердил показания младшего брата, дополнительно дав показания на ряд

других лиц из немецкой молодежи»203.

Этот случай получил огласку в среде немецких эмигрантов и дошел до представительства КПГ при ИККИ.

Речь шла о братьях Хор-сте и Вальтере Рейтерах, арестованных 21 февраля 1938 г. и расстрелянных на

Бутовском полигоне 28 мая (их отец был арестован позже и получил 8 лет лагерей). Очевидно, что при таком

размахе репрессий органы госбезопасности уже не обращали особого внимания на секретность при

проведении арестов. Хотя информация представительства КПГ была передана в отдел кадров ИККИ, она

никак не сказалась на судьбе трех представителей семьи Рейтер204.

2. Арест

«В пять утра первого дня 1938 г. в дверь постучались. — Кто там? — Горничная. Откройте. Срочная

телеграмма. — Я чуть приоткрыла дверь, ее кто-то резко распахнул снаружи. В комнату вошли двое в форме.

Заперли дверь... Один схватил мою сумочку, второй велел быстро одеваться. Я сказала, что не могу одеваться

при них, но выйти они отказались. Молча смотрели, как я одеваюсь. Вот, значит, какие, они, чекисты, и вот

как происходит арест! Через две минуты мы спустились по лестнице и сели в грязный старый "форд". Все

произошло так быстро, я и опомниться не успела. Лишь когда машина тронулась, я с ужасом поняла, что

настал и мой черед»205.

Так жена одного из лидеров Коминтерна, финна Отто Куусинена описывала свой арест в гостинице «Люкс».

Этот сюжет является самым ярким по эмоциональной окраске практически во всех вос

203 Показания оперативного сотрудника 7-го отделения Четвертого отдела УНКВД МО в 1937-1938 гг. Р. М.Трайбмана, данные 3

января 1957 г. ГАРФ. Ф. 10035. Оп. 1.Д.П-64868.

204 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 292. Д. 101. Л. 10-11.

205 Куусинен А. Господь низвергает своих ангелов. Воспоминания 1919-1965. Петрозаводск, 1991. С. 119-120.

117

поминаниях жертв политических репрессий, и здесь документы АСД могут мало что добавить. В каждом

деле имеется ордер, который предъявлялся арестованному, на обороте человек должен был расписаться и

поставить дату. Кто-то отказывался от подписи, кто-то не в состоянии был это сделать от волнения, кто-то

добавлял «читал», «ознакомлен», «ордер предъявлен». Номер этого документа настолько глубоко врезался в

память арестованных, что и через много лет в заявлениях из ГУЛАГа они его безошибочно называли.

Профессор права Феликс Галле вывел дрожащей рукой: «Мне предъявлен ордер за номером 17 856. Без

переводчика я могу только предположить, что он означает, но не в состоянии понять его с окончательной

точностью». Человек, на протяжении двух десятилетий занимавшийся спасением коммунистов от

германского суда, сам оказался в роли обвиняемого. Галле еще раз схватился за карандаш, дописав на

обороте ордера: «В этот самый тяжелый для меня момент моей жизни я не в состоянии понять, что

происходит, ведь я всегда верно работал на благо партии и Советского Союза».

Достаточно часто адрес, указанный в ордере, не совпадает с местом реального проживания человека.

Эмигранты, уволенные с работы, лишались служебного жилья, ночевали у знакомых, снимали подмосковные