"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

«смертельной смеси» добавляли и одиннадцатый пункт — создание контрреволюционных организаций, как

правило, троцкистского толка. Для фальсификации доказательств подобных преступлений приходилось

связываться с руководством учреждений и заводов, с партийными организациями. На подобную работу с

документами у следователей органов госбезопасности районного и областного звена времени явно не

хватало.

Как и во всем объеме АСД эпохи «большого террора», среди немецких дел нет ни одного, где

террористические намерения «диверсионно-повстанческой низовки» переходили бы в фазу исполнения.

Сценарии подготовки терактов против руководителей ВКП(б) и советского правительства выделяются даже

на фоне общей фантасмагории вымученных признаний. Они звучат не только нелепо, но и слишком

стандартно для того, чтобы иметь хоть какую-то точку опоры в действительности. Покушения на советских

лидеров готовились во время демонстраций на Красной площади, в ходе торжественных заседаний в

Большом театре, во время посещения ими столичных предприятий. Врач-хирург Института имени Склифо-

софского Йозеф Рубенс, согласно обвинительному заключению, не только занимался шпионажем, передавая

неизвестно куда статистику самоубийств по Москве, но и получил задание «умерщвлять ответственных

работников, поступающих в больницу».

Каменщик Георг Герман, родившийся и проживавший в баварском городишке Швандорф с населением не

более 10 тыс. человек, не только сколотил там «троцкистскую организацию», но и наладил актив-

его комнате нашли фотографию племянника Беррата в форме штурмовика, что и стало отправной точкой для следствия.

155

ное сотрудничество с местным отделением гестапо (никто не взялся проверить, существовало ли оно в этом

городе). Швандорфские троцкисты (остававшиеся членами КПП), согласно сценарию следователя,

втирались в доверие к коммунистам, выявляли самых активных, а затем выдавали их гестаповцам. Это

выглядело весьма хлипко даже по меркам 1937 г., и Герману добавили еще и участие в «троцкистской

шпионской организации политэмигрантов», проживавших в общежитии МОПР в Москве. Нечто подобное

заставили признать и мать двоих детей Анну Фелер. Переправленная компартией в Советский Союз, так как

ее муж находился в концлагере, она объявила себя членом «троцкистской группы женщин-

политэмигранток».

Коллективное дело на нескольких выходцев из Германии, два обвиняемых из которого, Моисей и Натан

Лурье, были «делегированы» на первый показательный процесс, завершалось уже после опубликования и

его стенограммы, и приговора «троцкистским террористам-двурушникам». Обвинительное заключение на

лиц, оставшихся в ведении Московского управления НКВД, постранично цитировало приговор

показательного процесса. Поскольку до массовых операций дела еще не дошло, следователи достаточно

подробно «реконструировали» террористические намерения обвиняемых. Так, Эрих Констант уже 1 мая

1932 г. должен был стрелять в Сталина и Ворошилова из толпы демонстрантов. Однако колонна его района

проходила слишком далеко от Мавзолея. Позже террористы решили кидать бомбы, которые для них

подготовили в германском посольстве.

Не менее комичными, хотя столь же трагичными по своим последствиям для жертв, являлись обвинения во

вредительстве. В подобных случаях сотрудники НКВД опирались на данные, поставляемые по их запросам с

заводов и различных учреждений, вплоть до подмосковных колхозов. Обычное разгильдяйство, практически

незаметное на фоне общей бесхозяйственности, раздувалось до размеров политического преступления. На

немецких рабочих и служащих можно было списать все, что угодно. Работавший на совхозной ферме Георг

Губер заражал молодняк256, кто-то распылял бактерии или семена сорняков на полях, умышленно портил

станки и иное оборудование, совершал аварии на дороге.

' «Работая в области мелкого животноводства, занимался вредительством с целью вывести из строя молодняк, для чего умышленно

содержал двор, в котором находился молодняк, в антисанитарных условиях». Перейдя в другой совхоз, Губер из тех же вредительских

побуждений «запустил» корову-рекордистку, и та перестала давать рекордные удои — так звучали обвинения в его адрес в

обвинительном заключении.

156

Курт Шмельцер, слесарь троллейбусного парка в Москве, регулярно подкладывая в моторы гайки и гвозди,

«всеми мерами старался вызвать недовольство пассажиров частыми остановками троллейбусов». То же

инкриминировали и шоферу Александру Фейергерду, который согласно производственной характеристике,

попавшей в материалы следствия, неизменно забывал при капитальном ремонте болты и гайки в моторе

своего грузовика. Заведующий продуктовым магазином Владимир Трабант, попавший в Россию

военнопленным, после соответствующей обработки признал, что сознательно гноил продукты во вверенном

ему учреждении. Кроме того, он стал шпионом от бедности. «В Советском Союзе прожить на одну зарплату

очень сложно, тем более когда существовала карточная система, я зарабатывал очень мало, поэтому и пошел