Ну попадись мне, лютый зверь! (СИ)

Тихий лес утопал в зелени. Проходя мимо могучих сосен и пушистых елей, я вспоминала все тропы, по которым мы с Гилли Эккером рыскали тут в поисках грибов и ягод. От солнца здесь все играло таинственным свечением. Оно щекотало нос, и Тим частенько фыркал, когда мы из тени выходили на полоску света. Мой грациозный и мощный котик.

Уйдя на достаточное расстояние от деревни, я сняла с него поводок. Он благодарственно кивнул и мокрым носом ткнулся в мою ладонь.

— Иди-иди, — засмеялась я. — Только далеко не убегай.

Он рванул вперед. Умчался в лабиринт зелени. Растворился в объятиях леса.

Неторопливо преодолевая участок за участком, я приближалась к поляне, затерянной среди зарослей высокой травы. Как обычно, здесь вновь все было окутано туманом. Ученые из города говорили, что это какое-то испарение из-под земли. А бабки шептали, что это души усопших. Что бы это ни было, зрелищность местному кладбищу придавало фантастическую.

Я двинулась вдоль покосившихся надгробий, помня, что нужно смотреть под ноги. Земля тут часто проваливалась. То могилы оседали, то подземные воды подмывали, то корни деревьев создавали капканы. А те же бабки молвили, что это души усопших нас к себе тянут. Вздор, конечно, но дети боялись в одиночку тут бродить, и родителям было спокойнее, что их чада верили в эти страшилки.

Отыскав могилу Гилли, я отвела взгляд в сторону. Не ожидала, что будет так больно. Сжала в кулаке коготь, что висел на веревке вокруг моей шеи, и поглубже вздохнула. Слезы сдержать удалось, а горечь на языке нет.

Кое-как найдя в себе силы взглянуть на высеченные на камне слова и даты, я прогнала в памяти тот страшный день похорон. Шел проливной дождь с ветром. Зонты не помогали. Их выворачивало наизнанку. Но несколько деревенских жителей все же пришли проститься с мелким шкодником. Пока Эвин Файвлендор читал молитвы над промокшим саваном, я вглядывалась в лица и пыталась понять, скорбит ли кто-то из этих людей по-настоящему? В общем, задавалась вопросами не по возрасту, лишь бы не разрыдаться.

А сегодня меня терзала только одна загадка. Кто убил моего друга?

Обратив внимание, что бугор порос сорняком, я подвернула рукава куртки и занялась делом. Выдрала с корнем все, что могла. А старую листву сгребла прямо руками, не жалея ни кожу ладоней, ни ногти. Это самая малость, что я могла сделать для друга, научившего меня быть смелой.

Возвратившись ко мне с тушкой какой-то птицы в пасти, Тим заинтересованно посмотрел на могилу и проурчал.

— Да, друг, здесь он и похоронен, — кивнула я, тыльной стороной ладони вытирая испарину со лба.

Тим помотал головой так, что несколько перьев разлетелось в стороны. Я улыбнулась.

— Молодец! — Погладила его по мягкой шкуре, отчего он поморщился. Видите ли, слишком грязные для ласок у меня руки. — Давай ощиплем твою добычу.

Усевшись на поваленное бревно, я принялась готовить своему коту дичь, а он тем временем чувствовал себя хозяином леса, важно разгуливая среди деревьев и кустов. Тим наполнял это место не только своей неисчерпаемой жизненной силой, но и энергетикой бесконечного любопытства. Ему было интересно все: цветы, бабочки, осиный рой, фиолетовые ягоды и каждая букашка вплоть до муравья. Он скользил промеж листвы, словно тень, насыщая все своей неподдельной уверенностью и общаясь с природой только на понятном ему тайном языке.

Я завороженно следила за ним, осознавая, что только этот лев — мой единственный настоящий друг. Им он был в Школе, им стал дома, и им же будет потом, когда я разделаюсь с одним оборотнем и отправлюсь на поиски следующего.

— Привет, — услышала я незнакомый мужской голос за спиной и резко обернулась.

Рука рефлекторно скользнула за спину — туда, где за пояс был воткнут нож.

Промеж двух могил стоял высокий кареглазый парень с густой темно-каштановой шевелюрой. В рабочем костюме и с лопатой в руке. Воткнув штык в землю, он оперся о нее и с любопытством посмотрел на Тима, затаившегося в кустах.

— Хорошенький у тебя пушистик, — дружелюбно улыбнулся юноша и, опомнившись, снял рукавицы, протянув мне ладонь. — Я не представился. Ян Эверсон. Присматриваю за кладбищем. А ты новенькая?

Я медленно опустила глаза и сосредоточенно разглядела все его десять пальцев. Хотя это уже паранойя. Не мог коготь принадлежать этому Яну Эверсону. Ему лет двадцать, не больше. Он сам был ребенком, когда убили Гилли.

— Нет, я старенькая, — наконец пошла я на контакт, но ладонь пожимать ему не стала. — Тим, твоя курица готова!

Лев с кошачьей осторожностью вышел из укрытия, приблизился ко мне и, порыкивая на Яна, взял зубами ощипанную тушку.

— Вы… довольно милые ребята, — сыронизировал Ян, снова надевая перчатки. — Я тоже иногда обедаю на кладбище. Тут же каждый штрих живописного пейзажа навевает аппетит… Вижу, с чувством юмора ты в натянутых отношениях. Что ж, если понадобится, чтобы я его откопал, я всегда к твоим услугам. Я живу вон там. — Он указал в туман. — В жуткой развалюхе с призраками. Захочешь пощекотать нервишки — милости прошу.