Ну точно - это любовь

Если бы он писал книгу, то понимал бы, что сюжетная линия слишком тонка и шансов на успех мало. Оставалась бы последняя надежда на действующих лиц, список которых пока не уточнен.

Кстати, о действующих лицах…

Джон отложил брошюру и взял карточку, на которой час назад набросал информацию о «партнерше» на следующую неделю.

— «Джейн Престон», — прочитал он имя, что вписал поверх зачеркнутого имени Молли Эпплгейт. В агентстве ему расхвалили Эпплгейт, и он надеялся, что новая барышня тоже сгодится.

Ему нужна хорошенькая. Бойкая. Не слишком умная. С растяжимыми представлениями о нравственности.

Ему нужна соблазнительная приманка, которая заманит сенатора-юбочника в ловушку. Тогда он сможет атаковать и нанести смертельный удар.

— Джейн Престон, — повторил он, бросив лист на стол. — Лучше тебе не быть дурнушкой, иначе придется перейти к плану Б, а плана Б не существует.

Глава 2

О, эти сладкие голоса детства.

— Правда!

— Неправда!

— Правда!

— Неправда!

— Дети, дети, — Джейн еле успела встать между Зэкери Баллейем и Яном Турбецким. Зэкери был убежден, что дергать за волосы — лучшее развлечение на свете, и вцепился в ярко-рыжие кудри несчастного Яна, которые мама последнего никак не хотела отрезать. Или ей все-таки придется отвести мальчика к парикмахеру, или же маленькому Яну придется научиться драться по-настоящему. — Что случилось?

— Он на меня смотрел. Я раскрашивал Скуби Ду в раскраске, а он стал на меня смотреть, — Зэкери выпячивал нижнюю губу, а это не предвещало ничего доброго.

— Неправда!

— Правда!

Джейн вздохнула и опустилась на колени, чтобы быть наравне с четырехлетними мальчиками:

— Ян, солнышко, ты правда смотрел на Зэкери, когда он раскрашивал Скуби Ду?

— Он раскрашивал Скуби фиолетовым, мисс Престон. И я смотрел на Скуби.

— Он смотрел на меня! И корчил рожи! — Зэкери ринулся на обидчика, вытянув руки с согнутыми пальцами, и Джейн вовремя сгребла его в охапку. — Поросячью рожу! Ты хрюшка-свинюшка, поросячья рожа!

— Я не рожа!

— Рожа! Хрюшка-свинюшка!

— А ты, а ты, а ты… Дурак!

Джейн тихо застонала, потирая ухо, потому что Зэкери визжал «хрюшка-свинюшка» прямо в него, и начала свою обычную песню «Давайте жить дружно». Через пять минут она поднялась на ноги, остановив назревавшую войну, и отправила ребят вместе играть в песочнице.

— О, наступил мир, — сказала Молли, глядя на убегающих мальчиков. — Тебе стоит записаться в ООН, Джейни.

Джейн расправила розовую блузку в цветочек и отряхнула практичную голубую джинсовую юбку.

— А тебе стоит обратить внимание на мои приемы. Мне приходится «творить мир» по меньшей мере пятьдесят раз на дню.

Молли подняла брови:

— Ты думаешь, что я тоже… нет, ты шутишь. Я тебя замещаю, конечно, но в кабинете, верно? Припоминаешь, такое чудное безопасное место в глубине здания? С замком на двери? А стены там звуконепроницаемые?

— Молли… — сказала Джейн, растягивая имя кузины. — Кажется, мы сто раз обсуждали все по телефону. Или ты серьезно относишься к своим обязанностям, или наша сделка отменяется.

— Ладно, ладно, — Молли подняла руки, сдаваясь. — Я буду паинькой. Я буду просто молодец. Но не сегодня, хорошо? Я уже говорила, что взяла на работе два выходных. Завтра с утра до ночи буду в твоем распоряжении, и ты покажешь мне, где лежат веревки. И розги с цепями. А сегодня мы прошвырнемся по магазинам. Джейн тряхнула головой:

— По магазинам? Зачем?

Молли подбоченилась и осмотрела Джейн с ног до головы:

— Ты выглядишь так, будто только что сбежала из пансиона для благородных девиц. А еще спрашиваешь! Ты сама сшила эту юбку, так ведь? На ней просто написано: «Умелые руки, домашний уют». Хоть бы купила фирменные ярлычки, нашила на задницу и сделала вид, что ты на самом деле стильная. Девочка моя, как ни крути и что ни говори — над тобой необходимо поработать. Основательно поработать.

— А что не так? — спросила Джейн, направляясь в ясли, где под строгим присмотром находились дети до года, пока их мамочки пытались карабкаться по карьерной лестнице. — Я опрятная и аккуратная. Я…

— За-ну-да, — Молли закончила за нее, опережая Джейн и закрывая дверь, за которой находились шестнадцать орущих детей. — Нельзя ехать на конференцию в таком виде, Джейни. Ты должна… цеплять. Именно, цеплять. Чуть сексапильности, чуть темперамента. Если нет, то как ты собираешься привлечь внимание сенатора Харрисона?

Джейн прислонилась к стене, скрестив руки:

— Молли, это интеллектуальная конференция, а не очередная серия «Любовных связей». Верно?

— Да, конечно. Совершенно верно. Ты прельстишь его недюжинным интеллектом. Ну да.

Джейн сощурилась:

— Я закончила «Пенн Стэйт»[2] с отличием, Молли. И я могу быть интеллектуальной. Умею поддержать беседу. О политике. О реформе социального обеспечения детей. Об экологическом кризисе.

— Ну да, ну да. Очень увлекательно. Правда. Милочка, я не сомневаюсь в том, что ты сможешь поддержать любую беседу. Но сначала Харрисон должен тебя заметить. Или даже Диллон.

— Диллон Холмс? Который ненавидит тебя?