Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Я взял Нини на руки и понёс её в посёлок. Меня мучило сознание причастности к её смерти. Мне было искренне жаль бедняжку, поэтому я, не стесняясь, плакал. Хотя надежда на то, что Аннушка не умерла, а только перенеслась в другое время, оставалась.

Доктор подтвердил наши худшие подозрения: моя законная супруга мертва. Поскольку ей диагностировали болезнь сердца, при которой внезапная смерть – дело времени, такой исход событий никого не удивил.

Мы стали готовиться к похоронам, выслали депеши родителям. Скорее всего, с нынешним транспортом приехать ко дню погребения они не успеют, но хотя бы к поминкам будут. На душе было муторно и горько. Я даже стал мысленно винить Глафиру и Маринку, что они уговорили меня совершить такое… преступление, я бы сказал. Почти что заставили…

Хотя чего это я сваливаю с больной головы на здоровую? Я сам, и только я один во всём виноват! Все дни до похорон я гулял у реки, стараясь как можно меньше общаться с окружающими. Только вечерами я садился около гроба и смотрел, смотрел в бледное лицо, стараясь мысленно выпросить у неё прощения…

После похорон и поминок, на которые всё-таки съехались соседские помещики с жёнами, я снова пошёл погулять. Усевшись на берегу, задумался. Меня заставило вздрогнуть чьё-то прикосновение. Повернул голову – Глафира.

– Ваше сиятельство… Григорий Владимирович! Не сокрушайтесь вы так. Я думаю, всё не так уж и плохо. Там, на поляне, я показала Анне Ивановне на дуб с дуплом. Из него ещё белка выбежала. Наверняка Нини вспомнит этот момент. И проверит… То дупло можно будет попытаться использовать как почтовый ящик. Вы сейчас напишете письмо, а мы соберём некоторые её драгоценности. Потом ваше послание вместе с ними сложим в глиняную кринку, крышку зальём воском, чтобы избежать попадания влаги. Внутрь кринки ещё надо положить что-нибудь тяжёлое, чтобы зверьки какие не утащили. Двести лет посылочка пролежит, это точно...

Её слова меня вдохновили. А ведь, правда, можно попробовать передать ей сообщение в будущее!

– И ещё надо ограду поставить вокруг того места, чтобы кто-нибудь ненароком не зашёл туда, – мои мысли стали выдавать рациональные идеи.

Вечером мы с Глафирой сочинили письмо Аннушке. Моя помощница интересовалась судьбой своих детей и мужа. А я просто просил у неё прощения, оправдываясь тем, что теперь в новом времени у Аннушки будет крепкое здоровье. Кринку положили в дупло и стали ждать, каждый вечер проверяя. Хотя было бы странно получить ответ из будущего, но надежда нас не оставляла.

Кринка так никуда не исчезла, а вот рядом с тем местом, где Аннушки… не стало, однажды вдруг появилась общая тетрадь. На её обложке было написано «Дневник Анны Верещагиной (бывшей графини А. И. Орловой)». Глафира даже завизжала от радости, когда увидела этот артефакт!

– Верещагина Анна – это моё имя в той жизни! Она попала в моё тело! – рванулась Глаша за тетрадкой.

Я еле успел удержать её:

– Неизвестно, куда тебя занесёт этот портал, тем более что тело твоё, как я понял, теперь занято.

Мы взяли длинную палку и подтянули к себе тетрадь. На первой странице стояла дата «20 июля 1986 год». Выходит, что реальности – наша и та – движутся с разной скоростью? Я не могу объяснить этого, но факт остаётся фактом. Мы забрали тетрадь домой и решили читать дневник все вместе: я, Глаша и Марина.

Отрывок из «Дневника», начало

«То, что произошло со мной, удивительно и неправдоподобно. Только по прошествии десяти лет я всё-таки решилась описать то, что случилось. Возможно, не все мне поверят, но каждое слово здесь – чистая правда.

Прежде всего я хочу представиться: я – графиня Анна Ивановна, в замужестве Орлова, а в девичестве Салтыкова. В июле 1800 года я приехала в поместье моего свёкра Владимира Григорьевича Орлова. Об ту пору там проживал мой муж Григорий Владимирович. Ранее планировалось, что Гришенька проведёт в посёлке всего несколько дней, но что-то его затянула сельская жизнь. Он, похоже, сменил свои планы, вовсе не собираясь присоединяться ко мне в Ницце, где я поправляла своё здоровье.

Всё это волновало меня не лучшим способом. После свадьбы между нами сразу же установились нежные отношения. Григорий был внимателен ко мне, всегда живо принимал участие во всём, что меня касалось. Иногда даже казалось, что он растворяется в заботах о моём здоровье, пряча свои собственные интересы на заднем плане. Что же произошло сейчас?

Самые неприятные догадки стали мучить меня, и я решила лично убедиться, что была не права, подозревая мужа в измене. Доктор отговаривал от столь необдуманного поступка, пеняя на то, что я слишком слаба для такой длительной поездки. Но я была непреклонна.

И вот я в поместье. Посёлок, который рисовался в воображении, оказался совсем иным. Вместо хлипких хижин-мазанок и землянок, крытых соломой, ровными улицами стояли красивые добротные кирпичные как будто бы дома под белой черепицей. Но поверх кирпича они всё-таки были обмазаны ровным слоем глины и побелены в розовый, зеленоватый, голубой цвета.