Ну, здравствуй, брат...

Наконец, квиддичная команда Гарри оставляет нас в покое самыми последними. Анна показывает всем, что можно установить такой режим просмотра экрана, что будет видно, что именно на нем, только непосредственному оператору, хозяину. А тем, кто пытается подсмотреть под любым другим углом, увидит только черный экран. Рон недовольно засопел, но сказать вслух, что это будет ему мешать списывать, подсматривать у Гермионы, не решился.

Гермиона пояснила, что организовать связь с одним известным всем домом в Лондоне, у нас не получится. И с другими объектами, тоже. Но внутри Хогвартса эту систему использовать можно.

— Гарри, достань, пожалуйста, Карту Мародеров, — попросила Анна брата.

— Я, кажется, больше не должен удивляться… — усмехнулся Гарри.

— Конечно, не должен, — ехидно продолжает сестра, — тем более ты не удивишься, если узнаешь, что наша мама тоже принимала активное участие в ее разработке, вернее, в более поздней модернизации…

— Так… чему еще я могу удивиться сегодня? — слегка опешил Поттер.

— Ну, хотя бы тому, что волшебная палочка мамы, одна из них, принадлежит мне… — тихо произнесла Энни.

Гарри застыл, нервно икнул, но протянул руку, и Анна вложила в нее свою волшебную палочку. Я смотрю со стороны, сижу рядом с Анной и Гарри, чувствую, что между братом и сестрой в этот момент протягивается какая-то очень трогательная нежная духовная связь. Чувство семьи, именно того, чего Гарри все эти годы был лишен. Он держит в руках палочку мамы, поглаживает ее. И еще я замечаю, как сжаты, напряжены его скулы, он моргает чуть чаще обычного, борется, чтобы предательская влага в глазах не выдала его чувств перед друзьями и родственниками…

Он не пытается произвести палочкой мамы какое-либо волшебство, а просто тихо, молча, возвращает ее сестре. В это момент Анна и Гарри понимают друг друга без слов. Мы все тоже молчим, смотрим на них. Наконец, Гарри нарушает тишину, спрашивает Энни:

— Ты сказала, что у тебя одна из палочек мамы, а есть... были и другие?

— Была, есть и будет. Мама потеряла палочку в одном бою, приобрела новую, но кажется, папа Алекса нашел ее и вернул хозяйке. Гарри, ты не поверишь, но вторая волшебная палочка нашей мамы тоже здесь, сейчас, рядом, за этим столом…

У Гарри удивленно-вопросительный взгляд медленно фокусируется на мне.

— Неверное направление, брат мой… — улыбаюсь я.

— Сказать, что я была удивлена, когда Сириус в августе сообщил мне, что у меня волшебная палочка Лили Эванс… Лили Поттер, — тихо произнесла Джинни, — это не сказать ничего. И как так получилось, что в Тайной комнате у тебя, Гарри, не хватило ума взять ее у меня, достать из кармана мантии у глупенькой маленькой рыжей девчонки, лежащей без сознания у подножия уродливой статуи Салазара? Взять у нее волшебную палочку мамы и сражаться с Томом. Как это не один раз делала Лили. Ведь ее оружие было под самым твоим носом, совсем рядом, когда ты сражался с василиском, только протяни руку, возьми ее…

Гарри поворачивается к Джинни. И она с готовностью протягивает ему свою волшебную палочку.

— Обе палочки из ивы. Сердцевина из шерсти единорога. Только вот разница в длине в один дюйм… — подключается к разговору Гермиона.

— А размер… имеет значение? — невпопад спрашивает Гарри.

— Наверное, для парней, имеет, — улыбается младшая Уизли, отвечая Поттеру, — но все ответы может дать только мастер Олливандер...

— Я не уверена, что он может дать все ответы, — сомневается Анна, — например, как так получилось, что волшебная палочка папы оказалась у Алекса…

У моего кузена Гарри, вообще прибитый, изумленный вид, когда он с волшебной палочкой Джинни в руках, опять медленно поворачивается в мою сторону.

— Но ты же ее сломал… Ал… — тихо произносит Поттер.

— Ал сломал! Каламбурчик, сэр! Я не знал, Гарри, что у меня палочка дяди Джеймса! И ты хорошо знаешь, почему я тогда именно так поступил! Слизерин! А Дамблдор потом легко починил ее в июле, простым Репаро…

— Дамблдор! Это все он! — громко возмущается Поттер и бьет кулаком по подушке дивана. — Ну почему он тогда вмешался, все испортил, разрушил мою жизнь, семью… почему…

Мы все молчим. Не будем же мы сейчас спорить, доказывая, что Альбус Дамблдор не имел другого выхода. Или имел? Может, начнем прямо сейчас рассказывать Гарри о туманном Пророчестве? Тем более, мне кажется, так и не поняв его глубинную суть. Да нет же. Родители запретили мне и Анне говорить с братом на тему Предсказания Сивиллы Трелони. Дамблдор сам должен все ему объяснить. Честно говоря, и мне с Анной в этой запутанной истории тоже не все понятно.

Анна обнимает Гарри, нежно прижимает к своей груди, и я вижу, как она взлохмачивает макушку с его вечно торчащими во все стороны волосами. Момент искренний, очень нежный, трогательный. Я совсем не испытываю чувства ревности к ним, к их чувствам. Черт, а за влагой в своих глазах тоже надо следить! Громилы, они чрезвычайно слезливы…