Нуар

– Прошу знакомиться! – бодро проговорил Прюдом. – Гость славной Эль-Джадиры. Настолько спешил повидать наш маленький городок, что рискнул прилететь на самолете. Да-да-да! Это в такую-то погоду! О-о, я уважаю смелых…

Ричард Грай подошел к столу, наклонился:

– Лёва! Лёвушка…

Лысая голова дрогнула. Пластилиновая кукла попыталась распрямиться, уперлась кистями в столешницу.

– Родя! Это ты? Родя, ска-ажи им, чтобы мне дали покушать. У меня диа-а-абет, мне нужно часто куша-ать…

Мокрый от пота лоб, пустой бессмысленный взгляд глубоко запавших глаз, прикушенная до крови губа. Усы – два грязных пятна под тяжелым вислым носом. Небритые щеки, толстая складка под подбородком.

– Покуша-а-ать… Они мне не дают!

Бывший штабс-капитан оглянулся, прошел к подоконнику, схватил тарелку. Один из «ажанов» попытался загородить путь, но отлетел в сторону. Тарелка со стуком опустилась на стол. Тот, кто болел диабетом, со стоном ухватил сэндвич, вцепился зубами.

– Мы его кормили, – все так же бодро доложил Прюдом, подходя ближе. – Завтрак из нашего буфета, кофе. Да! Он две чашки выпил… Мы не варвары, Рич!

Он не стал отвечать. Отвернулся, достал папиросы, повертел в руках зажигалку, потом взглянул на забитое наглухо окно. Хоть бы форточку открыли!

– Рич! Переведи, пожалуйста, господину майору. Силами вверенной мне полиции города Эль-Джадиры этой ночью на пригородном аэродроме задержан находившийся в розыске опасный преступник Лео Гершинин, гражданин Испании… Рич!..

– Bana lütfen Türkçe olarak, – проговорил бывший штабс-капитан, не оборачиваясь. – Ben sadece Konsolosu varlığında sorularını yanıtlayacak [53].

– Без него обойдемся, господин комиссар, о-о-от… – послышалось от двери. – Вы только говорите помедленнее, чтобы я успевал разобрать.

Ричард Грай невольно усмехнулся. По-французски «баритон» изъяснялся с немалым акцентом, но вполне понятно. Интересно, какие еще сюрпризы прячутся в майорском портфеле?

Он все-таки закурил. Присев на подоконник, уставился в мутное, залитое дождем стекло. Сзади о чем-то оживленно переговаривались, «баритон» настаивал, друг Даниэль пытался возражать. Потом оба, сменяя друг друга, принялись задавать вопросы сидевшему за столом, каждый на своем языке. Майор, друг Даниэль, снова майор… Ричард Грай делал затяжку за затяжкой, понимая, что ничего уже не изменишь, никого не спасешь, даже не заступишься. Царь Зверей поистине обезумел, попытавшись преградить дорогу миллионным армиям, стоявшим в одном шаге от вожделенной Победы. Кто простит такое? Кто помилует? Вспомнились слова давно покойного Липки. Его друг был прав, шпионы еще имеют шанс. Кровожадный майор Сонник, мечтающий увидеть предателя и немецкого агента Грая в петле, все-таки предлагает договориться. Qui pro quo! Немного усилий, чуть-чуть компромисса, и нацистский Савл, обернувшись большевистским Павлом, наденет заслуженные ордена и героем вернется на простившую его Родину.

Таким, как Гершинин, прощения нет. Слишком примелькались, фланируя по панели. Лёва-тюлень и так исчерпал весь кредит, успев честно послужить и нашим, и вашим, и тем, которые за углом.

«У красных тысячи штыков, три сотни нас. Но мы пройдем меж их полков в последний раз…»

– Рич!

Чужие пальцы прикоснулись к плечу. Бывший штабс-капитан дернул шеей, резко выдохнул:

– К черту!

Пальцы оказались настойчивы. Снова дотронулись, задержались на миг.

– Господин Гершинин хочет говорить с тобой. Рич!..

Он хотел спросить: «о чем?», но не стал. Затушил окурок в пепельнице, повернулся.

– Скажи, чтобы принесли кофе, друг Даниэль. И пусть откроют форточку.

«И кровь под шашкой горяча, и свята месть… А кто отплатит палачам – Бог весть…»

– Родя! Родион! Объясним им, ты умеешь объяснять. Я чего сюда прилетел? Тросси не шутит, он действительно все уничтожит. Он ненорма-альный, Родя, помеша-а-ался на этом дура-ацком Рейхе. В его Меморандуме – все правда, послеза-автра он сотрет с лица земли Лондон, Париж и Москву. Еще не поздно все оста-ановить, еще не поздно…

– Погоди! – Ричард Грай поморщился. – Я переведу.

Сэндвич и большая чашка кофе пошли на пользу – пластилиновая кукла обернулась человеком, усталым, замученным, но все-таки живым. Голос загустел, набрал силу, взгляд обрел смысл. Лев не мог бороться, но и не спешил умирать.

Бывший штабс-капитан решил переводить сам. Полиглоту Соннику он не доверял ни на йоту. Пристроившийся в торце стола «ажан» уже успел исписать две страницы протокола, хотя сказано было всего несколько фраз.

– Они меня сразу схва-атили, когда я из са-амолета вышел. А у меня письмо из нашего министерства иностра-анных дел, они пра-а-ава не имеют! Мне нужно куша-ать каждые два часа, у меня диа-абет. Скажи им, чтобы мне дали чего-нибудь тепленького, а потом отвели поспа-ать. Я уже ста-арый, Родя! Я бы ввек этим не занима-ался, но граф Тросси в самом деле имеет доступ к какому-то стра-ашному оружию. Земля вста-ает волной, как цуна-ами. Представляешь? Волна от Ура-ала до польской границы, никто не уцелеет!..

– Не спеши, а то я все забуду.