Нуб и Олд. E-Revolution

– Им со временем рассказывают о той судьбе, что их ждёт! – хохотнула Толлмаш. – От некоторых даже охрану убираем... но никто не убегает! Они не хотят возвращаться в прежнюю жизнь, в тот кошмар, откуда мы их достали. Сытая жизнь домашнего скота им кажется привлекательнее... впрочем, тут надо поблагодарить психологов и некоторые наши словоформы, чутка меняющие психику.

– Не может такого быть... – прохрипел Михаил Викторович.

– Может, может! – заверила его Ирина. – Стать главным блюдом на нашем столе – это великое право, честь, которую надо заслужить. Иные даже дерутся из-за него. Сегодня, кстати, роль основного блюда, играет довольно особенная девочка... впрочем, ты сам скоро всё увидишь.

Денис поймал себя на мысли, что видеть ничего не хочет. Да и Михаил Викторович, судя по его лицу, разделял аналогичное мнение. Бриллиант сильно побледнел и что-то совсем тихо бормотал себе под нос. Древние его не слышали или делали вид, но Денис легко разбирал каждое слово.

– Чего ты зассал, Миха? – обращался Бриллиант к себе. – Ты же всю жизнь ради этого момента работал, трудился! И что, теперь весь пот, боль и кровь псу под хвост? Ну да, эти самые говорящие оказались несколько... не такими, какими ты их себе представлял. С некоторыми... культурными особенностями. И что дальше? Просто... приспособься. Перетерпи.

Кажется, моральная составляющая Шпигина дала слабину.

– О, а вот и основное блюдо, – негромко произнесла Толлмаш.

В зале появились официанты, разносящие некие блюда на широких подносах, накрытых металлическими полусферическими крышками. Присутствующие при их появлении очень оживились. Некоторые даже протянули руки к подносам, не дожидаясь, когда те опустятся на столы.

Один из подносов перехватил сын Ирины Эльгаховны, парень со стрёмной стрижкой. Подскочив к их столику, он поставил поднос перед Максимом.

– Угощайся, дружище! – дружелюбно произнёс он.

– Благодарю, но нет. Я вегетарианец, – отказался Максим.

– Зря, брат, зря, – укоризненно покачал головой Толлмаш-младший. – Одними углеводами сыт не будешь. Нужны и животные белки. Как иначе ты поддержишь свою мышечную массу? Разве ты не чувствуешь естественное желание хищника, исходящее из самой сути твоей, моей... нашей природы? Вонзить клыки в тёплую, ещё живую плоть и напиться свежей крови?

– Периодически я ем рыбу и морепродукты. С белком никаких проблем нет, – спокойно произнёс Максим. По его постному лицу ничего нельзя было прочитать. Он отодвинул от себя поднос и вытер пальцы платком.

Парень замолчал, переваривая услышанное. Слова Максима просто не укладывались у него в голове.

– Максиму есть не обязательно, – с улыбкой произнесла Ирина Эльгаховна, успокаивающе глядя на сына. – Он древний по происхождению и доказывать ему особо ничего не нужно. А вот ты, Михаил... – она перевела взгляд на Бриллианта. – Ты обязан это сделать. Стать одним из нас. Пройти через духовное перерождение, слом старых ценностей. Только тогда я смогу тебе доверять.

Она пододвинула поднос вплотную к Бриллианту, с ожиданием глядя на него. Тот в ужасе уставился на своё отражение в гладкой алюминиевой поверхности крышки.

Денису впервые по-настоящему стало жалко его. Подобной участи никому не пожелаешь. А с другой стороны... всё, что делал этот Шпигин в течении своей жизни, привело его к подобному исходу. Связался не с теми людьми... древними, и вот закономерный результат.

– Максим ты... ты знал, что тут... тут будет... Такое? – прохрипел Бриллиант. Как бы его удар не хватил.

– Нет, Михаил Викторович, – Максим покачал головой. – Я куда чаще вращался среди людей, чем среди представителей моей расы. До меня, конечно, доходили всякие разные слухи, но... но я думал, что они несколько преувеличены. Оказалось... совсем нет. Не преувеличены. А может, даже преуменьшены.

Сзади к Шпигину подошёл Павел и успокаивающе положил ему руку на плечо.

– Ну же, Миха! Где тот жёсткий несокрушимый Бриллиант, которого я знал?

– Ты... ты... – повернулся к нему Михаил Викторович. – Ты тоже... ел?

– Конечно! – с лёгким удивлением без тени сомнения произнёс Павел. – Вначале, естественно, было тяжело. Пришлось ломать себя, чтобы решиться... но сейчас я уже привык! И даже втянулся!

– Павел реагировал куда хуже чем ты, – вкрадчиво произнесла Ирина Эльгаховна. – Обливался слезами, и даже в какой-то момент упал на пол.

– Ирина Эльгаховна... – Павел укоризненно взглянул на древнюю. – Зачем вы так? Не было же такого...

Та рассмеялась, задорно и весело.

– Ах, это всё человеческие предрассудки! – ответила она. – Вы слишком цепляетесь за внешнюю мишуру. Приличия поведения, нормы морали... Всё это не имеет никакого значения и лишь мешает выживанию. В период страшной катастрофы, захлестнувшей наш мир, мы, древние, так и поступили. И благодаря этому выжили.

– И все... все приближённые через это проходят? – прохрипел Шпигин. – Все... едят?