Нубук

В квартире оказалось очень мало вещей, мебель только самая необходимая: в «зале» тахта, два кресла и между ними стеклянный столик с несколькими журналами «XXL» и «7 дней», узкий черностенный шкаф с телевизором и видеомагнитофоном внутри, множеством кассет и несколькими книжками вроде Дина Кунца и Стивена Кинга… В другой комнате, скорее всего кабинете, письменный, тоже черный, стол, на нем компьютер, какие-то бумаги и папки, календарь, бокал для ручек. Рядом со столом вращающееся кресло, у стены шкаф с пустыми стеклянными полками; рядом со шкафом узкий диванчик… Третья комната была превращена в спортзал. «Шведская стенка», два тренажера, гантели разной тяжести, подобие велосипеда, но без колес. Я сел на него, с трудом провернул педали несколько раз и слез, почувствовав ломоту в икрах.

Изучив комнаты, прошел на кухню, тоже хоть и маленькую, зато без ненужного барахла. Нашел в шкафчике рюмку, оторвал у курицы ножки, порезал хлеб, насыпал оливок на блюдечко… Что ж, Андрюха что-то не торопится увидеть своего соседа по романтической комнатенке, а выпить надо, отметить приезд хоть в одиночку, да и под рюмочку время скорей побежит, скорей вечер наступит, и там уж наверняка будет настоящий праздник, ночной клуб, еще что-нибудь…

Расставил закуску на журнальном столике, открыл «Абсолют», без промедлений выпил рюмку почти безвкусной, совсем не противной, но и без той жгучей сладковатости, что всегда присутствует в «Русской», «Столичной», и потому какой-то ненастоящей водки. Выдохнул для порядка, закусил курицей, еще раз оглядел чистую, светлую комнату. Да, хорошо… Стал изучать дистанционку.

Включить телевизор и видик удалось без особых проблем, но зато с каналами я что-то напутал, фильм «Шоу-гёрлз», который я всунул в щель магнитофона, на экране не появлялся, хотя кассета крутилась… В итоге я разозлился и, попивая безвкусный «Абсолют», стал смотреть клипы по МТV…

Неудача с видиком, честно сказать, очень расстроила, тем более что это была первая неудача в моей новой жизни.

2

А утром Володька мне выговаривал:

— Это не дело, теперь так не принято. Я понимаю, хотелось отметить, расслабиться, только до такого скотства зачем… Нажрался, ванну всю заблевал, Дрон полчаса трезвонил, фигел — музыка играет, а никого, что ли, нет… И ему вечер испортил, и мне… Нет, Роман, завязывать надо с этим, здесь не твоя деревня. Здесь по-другому… У меня лично жизнь по минутам расписана, и за тобой бухим ухаживать я не собираюсь. Сегодня давай отлеживайся, а завтра начнешь работать… Надо ж, почти литровку водяры за каких-то пару часов выглушил!.. Нет, я серьезно говорю: это первый и последний раз…

Я лежал ничком на диване в Володькином кабинете и сдерживался, чтоб не послать его куда подальше. Каждое его слово вбивалось в мозги раскаленным гвоздем, хотелось сдавить голову и завыть. И Володька, кажется, почувствовал это, смягчился, почему-то полушепотом предложил:

— Похмелись. Граммов семьдесят — само то.

Перед глазами как наяву возникла рюмка водки, я явно почувствовал запах «Абсолюта», и запах был теперь острый, терпкий, тошнотворнейший. Я сморщился, передернулся, но видение не растворялось — вот уже потекло по глотке теплое, смолянистое, вот добралось до желудка, там заурчало, и остатки курицы, хлеба, оливок бросились прочь… Я вскочил, застонал от боли в висках, побежал к туалету…

Володька уехал, и я почувствовал себя лучше в тишине и одиночестве. Завернулся в одеяло, подремывал, старался ни о чем пока что не думать. Очухаюсь, тогда извинюсь, все остальное…

Как я умудрился так быстро и сильно напиться? Ведь вроде спокойно сидел, смотрел телевизор. Ел копченую курицу и изредка наполнял рюмашку. Глотал, как мне казалось, малоградусный «Абсолют», даже подозревал, что нам продали поддельную водку, и почти разочаровался в чудо-супермаркете «Континент». А оказалось… Фу, какая же гадость! Снова увиделась рюмка, по глотке прокатилось теплое и смолянистое; я снова вскочил…

Все дело в том, что просто давно не пил. Только с родителями, изредка, по вечерам. Рюмки три, чтобы усталость снять, немного отвлечься от постоянных забот, а тут — дорвался… Бутылка дорогой водки, копченая курица, оливки, которые, правда, я почти не мог есть — горьковато-соленые какие-то, зато красивые и престижные… Ох, какой же я скотиной, наверное, выглядел, когда вернулся с работы Володька.