Nudge. Архитектура выбора

Во-вторых, активные участники инвестировали почти половину денег (48,2 %) в акции шведских компаний. Это отражает хорошо известную тенденцию отдавать предпочтение вложениям на внутреннем рынке[80]. Казалось бы, в этом есть смысл — покупай то, о чем знаешь! Но в случае с инвестированием вкладываться в то, о чем, по мнению людей, им известно, не всегда рационально. Как мы видели в одной из предыдущих глав, работники, покупающие акции своей компании, зачастую не взвешивают плюсы и минусы подобных коммерческих решений.

Рассмотрим следующий факт. Доля Швеции в мировой экономике приблизительно 1 %. Рациональный инвестор из США или Японии вложил бы в акции шведских компаний именно такую часть активов. Разумно ли шведам инвестировать в 48 раз больше? Нет.

И, в-третьих, только 4,1 % фондов в самостоятельно сформированных портфелях были индексными. В результате те, кто совершил активный выбор, платили большую комиссию: 0,77 % в отличие от 0,17 % в стандартной опции. Если два инвестора вложили по 10 тыс. долларов, активный будет платить на 60 долларов в год больше. И эти сборы со временем растут. Подведем итоги: для тех, кто самостоятельно формировал портфель, доля вложений в акции выше, управление портфелем активнее, концентрация инвестиций на внутреннем рынке сильнее и комиссия больше.

В момент инвестирования сложно выделить преимущества активно выбранных портфелей по сравнению с опцией, указанной по умолчанию. Хотя несколько лет получения доходов ничего не доказывают, стандартный фонд не только изначально разрабатывался более тщательно, но и продемонстрировал лучшие показатели. Из-за падения рынка, последовавшего за запуском плана, дела инвесторов шли не слишком хорошо в первые три года — с 31 октября 2000 года по 31 октября 2003 года. При этом выбравшие стандартный фонд пострадали меньше. За эти три года портфель, предлагаемый по умолчанию, потерял только 29,9 %. В то же время обобщенный фонд участников, сделавших самостоятельный выбор, лишился 39,6 % активов.

В последующие годы стандартный портфель продолжал превосходить остальные. До июля 2007 года он поднялся на 21,5 %, а самостоятельно выбранные — в среднем всего на 5,1 %. Показатели за этот период были настолько хороши, что рейтинговая служба Morningstar присваивала стандартному варианту как глобальному фонду самую высокую оценку — «пять звезд» с 2003 года. Обобщенный портфель активных участников получил бы, скорее всего, «три звезды», если бы считался отдельным глобальным фондом.

Шведский опыт интересен и тем, что в момент запуска программы завершилась тенденция повышения курсов акций на рынке и лопнул пузырь доткомов. Невозможно точно определить влияние этих фактов на выбор людей и даже на решение о внедрении плана приватизации. Тем не менее некоторые выводы можно сделать. Мы уже отмечали, что более 96 % самостоятельно сформированных портфелей составляли акции. Если бы программу запустили на два года позднее, эта доля наверняка была бы ниже. Как уже упоминалось в главе 8, индивидуальные инвесторы при размещении активов скорее следуют сложившейся тенденции, чем строят прогнозы.

Неудивительно, что в период стремительного роста акций технологических компаний в них стали больше вкладывать. Например, максимальную долю рынка после стандартного портфеля привлек фонд Robur Actiefond Contura, получивший 4,2 % инвестиционного пула. Вспомним, что всего в списке упоминалось 456 вариантов и треть участников поддержали выбор, сделанный по умолчанию. Фонд Robur Actiefond Contura инвестировал в основном в акции технологических и медицинских компаний в Швеции и за ее пределами. За пять лет, предшествующих выбору, его стоимость выросла на 534,2 % — самый высокий показатель в пуле. В первые три года после запуска программы этот фонд потерял 69,5 % цены. В последующие три года уровень доходов этого портфеля часто изменялся.

Сегодня не осталось сомнений: такие фонды неизбежно получили бы крупную долю инвестиционного пула. Ведь о чем просили людей? Участники получали брошюру с перечнем из 456 фондов и перечислением их доходов в разные интервалы времени. Там содержалась и другая важная информация, включая сборы и риски, но к ее восприятию люди не были подготовлены. В результате участники просто исходили из того, что высокий доход — это хорошо. Разумеется, эта прибыль была в прошлом. Но инвесторы обычно не в состоянии провести черту между доходами в прошлом и их вероятностью в будущем. В воображении непроизвольно рисуется следующий диалог. Где-то в Швеции мистер и миссис Свенсон беседуют за кухонным столом.

Мистер Свенсон:

— Вилма, что за бумаги?

Миссис Свенсон:

— Смотрю, куда вложить деньги, Бьорн. Выбираю фонд. Вот, нашла. Robur Actiefond Contura. За последние пять лет он поднялся на 534 %. Вложим туда — и на пенсии будем жить на Майорке!

— А, ну ладно. Передашь мне кусочек маринованного лосося?