Нуэла

Ночью мужчина почти не сомкнул глаз. Услужливая память то переносила его в дни далекой молодости, прошедшие в геологических маршрутах по горным тропам Гималаев, то рисовала во всех подробностях недавнюю встречу на лесной дороге и все, что произошло вслед за этим, вплоть до последнего взгляда, брошенного на него Нуэлой с больничной каталки в приемном покое.

А утром Радов быстро собрал все необходимое, наполнил сумку всевозможными гостинцами, нарезал букет самых лучших тюльпанов и отправился в больницу. Прибыл он туда, конечно, задолго до того как разрешалось свидание с больными, и ему больше часа пришлось просидеть на скамеечке в больничном сквере. Но от одной мысли, что он снова увидит прелестную индианку, будет говорить с ней и, может быть, как и вчера, прочтет в ее глазах искреннее расположение к себе, на душе у него стало светло и радостно.

День был воскресным и потому в сквере вокруг Радова постепенно собралась целая толпа пришедших, как и он, на встречу с больными. Тут были и мужчины и женщины, и молодые и старые, и скромно одетые и вырядившиеся как на праздник. Но все они стояли молча с унылыми лицами, точно пришли не на свидание со своими близкими, а на похороны. И лишь молодой мужчина - маленький толстячок в светло-коричневом костюме и соломенной шляпе явно не разделял общего подавленного настроения. Он суетливо шнырял в толпе, заговаривал то с одним, то с другим из собравшихся и каждого одаривал веселой, жизнерадостной улыбкой никогда не унывающего человека.

Подошел он и к Радову, даже присел с ним рядом на скамейку.

- Скажите, и долго еще нам здесь ждать? - заговорил он, приподняв шляпу.

- Сказали, в десять откроют. - Радов взглянул на часы. -Значит, через пятнадцать минут.

- А у вас, простите, кто здесь лежит?

- Дочка в хирургическом, - коротко ответил Радов, не желая вступать в разговор с незнакомым человеком.

Но незнакомец и не думал прекращать расспросов.

- Что, была сложная операция? - продолжал он участливым тоном.

- Нет, ее сбила машина, вот и...

- Какое несчастье! И эти негодяи, наверное, как всегда, укатили с места происшествия.

- Почему вы так думаете? - насторожился Радов.

- Я сам год назад был свидетелем такого случая. Эти автомобилисты-любители совсем распоясались.

- Да, машина уехала, - вздохнул Радов.

- Но вы запомнили ее номер? Или хотя бы марку, цвет?

- Нет, не запомнил ни того, ни другого. Не до этого было...

- Жаль, жаль! А как дочка, в реанимации?

- Нет, все обошлось без больших травм.

- Ну, слава Богу, слава Богу! - воскликнул толстяк с неподдельным участием, и Радов даже пожалел, что слишком холодно отвечал на его вопросы. Следовало, хотя бы ради приличия, и ему поинтересоваться, к кому пришел незнакомец в больницу. Но в это время толпа заволновалась и хлынула к дверям. Радов поспешил вслед за всеми.

Отыскать Нуэлу не составило большого труда. Но с каким волнением переступил он порог указанной ему палаты! '

Нуэла лежала в дальнем углу, у окна, и еще издали протянула обе руки ему навстречу, а в глазах ее было столько радостного ожидания, что тугой комок подкатил к горлу Радова и в груди стало тесно от нахлынувшей нежности и боли. Трудно было вообразить положение более безвыходное, чем то, в какое попала Нуэла, в сущности совсем еще девочка, оказавшись в чужой стране без родных и близких, без каких бы то ни было документов, без средств к существованию, да еще угодив на больничную койку. Но чем он мог помочь ей?

Радов постарался согнать с лица следы этих скорбных

мыслей и подошел к кровати Нуэлы.

Она приподняла голову с подушки, поправила на груди простыню. Глаза ее светились мягкой, доверчивой улыбкой.

- Ой, какие шикарные цветы! И это мне?! - воскликнула

она вполголоса.

- Конечно тебе, - ответил Радов, легонько сжимая тонкие пальцы девушки и даже не замечая, что говорит ей «ты».

Впрочем, Нуэла, кажется, тоже не заметила перемены в обращении к ней. Она зарылась лицом в тугие полураскрывшиеся бутоны роскошного букета, и только он один мог услышать ее прерывистый шепот:

- Как мне благодарить вас за такую радость? Чем отплатить за вашу заботу обо мне? Ведь я не знаю даже, как вас зовут, - добавила она чуть слышно.

- Как меня зовут? Разве ты забыла, что для всех здесь, в больнице, я твой отец?

- И значит, должна называть вас папой?

- По крайней мере, пока не выйдешь из этой палаты.

- О, я готова называть вас так всегда.

- Вот и отлично. А как ты себя чувствуешь?

- Да в общем... хорошо. Почти хорошо. Вчера мои ноги просветили рентгеном. Нашли небольшие трещинки.

Но сказали, что они срастутся без всякого хирургического вмешательства. А сегодня я пробовала даже ходить. И знаете, ничего...