Нукер Тамерлана

После бессонной ночи, заполненной безумными на всякий ясный взгляд размышлениями, он чувствовал легкое возбуждение. Спать не хотелось, но человека-колобка, пришедшего сопроводить его к Тамерлану, он воспринимал отрешенно, словно смотрел на случайного прохожего через оконное стекло. Абу Фатих Мухаммад снова дернулся, кланяясь.

— Следуй за мной, — пискнул Абу Фатих Мухаммад. И покатился вперед.

Дмитрий не торопясь отправился следом. Штаны у Абу Фатих Мухаммада не уступали в обширности шароварам запорожских казаков, брюшко было выпуклым и округлым. Семенил он впереди важно и с достоинством, что у Дмитрия вызывало лишь нездоровый смешок.

Вся махина Тимуровой орды вновь сделала неожиданный привал. Счастливое событие — спасение мирзы Халиль-Султана — следовало отметить празднеством и пиршеством. И воздать почести спасителю принца, своим дыханием вернувшего его к жизни. И открыть, что чужеземец, спасший Халиль-Султана, не простой воин, а посол далекого народа ко двору эмира Тимура. Так решил Тамерлан. Так оно и будет. Приготовления к пиру велись с самого утра. Орда замерла в предвкушении небывалого по размаху празднества.

Дмитрий не шел, а вышагивал. Спина прямая, плечи развернуты, глаза смотрят вперед и вдаль. На лице спокойствие, замкнутость и гордость. Надо ведь, черт подери, соответствовать облику героя и новоявленного посла самурайско-спартанского народа. Он поднял руку и пальцами помял щеку, которая вдруг нервно задергалась.

Абу Фатих Мухаммад громко пыхтел и отдувался на ходу. Изредка он оглядывался — то ли проверяя, не потерялся ли часом Дмитрий по дороге, то ли по какой-то своей надобности.

На Дмитрия указывали пальцами. Свободные от караульной службы солдаты теснились поодаль, чтобы взглянуть на него, но особо никто не приближался. Он пожалел, что нет здесь, в центре лагеря, его бывшего десятка. Им сюда ходу нет. Не положено. Он вдруг вспомнил, как Сук предрекал ему будущее тысячника, и подумал: “Надо вытребовать у Хромца свой десяток. Он должен мне его отдать — это мой бредовый сон, а не его. Надо только соответствовать реалиям: придумать удобоваримый повод. Мол, мне, как послу, нужна свита, коль свою я посеял по дороге… Нет, не пойдет. Раз посеял свиту — значит, посеял, и нечего зубами щелкать. Нужно что-нибудь другое…”

Задумка завладела Дмитрием. На службе у Халиль-Султана обзавестись приятелями он не успел и уже не получится. А как хорошо бы видеть вокруг себя знакомые лица! Да и не только в эмоциях дело. Он играет, по сути, в одиночку, тогда как давно уже следовало бы обзавестись собственными фигурами. Ведь у него, кроме полоумного джавляка и Зоррах, никого. А какая на них надежда, если партия начнет складываться не в его пользу? Дервиш, конечно, фигура занятная. Темная лошадка, играющая на его стороне. Девчонку же он попросту использовал, чтобы устоять, не сломаться в мире прошлого. Нужен же для начала хотя бы десяток верных людей, на которых всегда можно положиться. Не действовать же все время одному? Тем паче после перемещения в высшие сферы. В элиту. Халиль-Султану он — спаситель. Тимуру — гонец из будущего. Но этими двоими круг не ограничивается. Тамерлан приблизит его к себе — пусть даже ненадолго: вызнает о “будущем” все, что ему нужно, и…

Задумавшись, Дмитрий не заметил, как пухлый Абу Фатих Мухаммад остановился.

— Дальше иди сам, — пропищал он и уступил дорогу.

Поглядеть было на что: двойной ряд сансыз в парадной форме с секирами наизготовку обступал Дмитрия. За гвардейцами высилась золоченая арка — вход в коридор, алые шелковые стены которого трепыхались под порывами ветра. Коридор уводил в громадный шатер — целый выставочный павильон, построенный на скорую руку.

Дмитрий вошел под арку — даже пригибаться не пришлось, тут и слон бы спокойно прошествовал. Он шел меж красными, колышущимися стенами, где полупрозрачный шелк, казалось, окрасил в кроваво-красный цвет сам воздух. Он словно плыл в красном мареве, а навстречу плыл громадный, чуть сумрачный зал, заполненный людьми и прозрачными столбами солнечного света, падающего откуда-то сверху. Сразу при входе в зал два человека, которые, похоже, ждали его появления, подхватили Дмитрия под руки и мягко повлекли вперед.

Он не озирался по сторонам, чувствуя, что все лица сидящих здесь людей обращены к нему. Из пятен этих лиц он вырвал взглядом лишь мальчишеское лицо с еще заплывшим глазом и большим, в по л-лица, багровым синяком. Халиль-Султан напряженно смотрел на него. А Дмитрия вели в противоположный конец зала, где на возвышении — выше всех — сидел Тамерлан.

Почувствовав, как его мягко, но настойчиво тянут за рукава, Дмитрий остановился и опустился на колени. Тамерлан смотрел на него сверху и благожелательно улыбался.

— Посол государя страны Мерика султана Вилимира эмир Димир Мерики! — взревел за спиной Дмитрия зычный голос.