Нуль

Сергей изложил события, потратив на это десять минут. Закончил он идеей, поданной Устином Токаревым: ответ бандитам должен быть асимметричным.

В течение всего рассказа хозяин кабинета не проронил ни слова. Сергей выговорился и уставился на Банкира. Тот молчал долго. Очень долго. Сергей никогда в жизни не видел, чтобы Банкир так долго размышлял после услышанного. Обычно в беседе он не терял ни секунды времени и подхватывал нить мгновенно, словно собеседник ставил в конце фразы не точку, а запятую.

За время молчания Банкир выкурил две сигареты. Он вообще курил очень много, даже кожа его худого, вытянутого, изрезанного ранними морщинами лица, с мешками под глазами, имела какой-то никотиновый оттенок. Впрочем, то объяснялось не курением, а синдромом Жильбера. Судя по описанию Сергея, Банкир – я его сам никогда не видел – больше всего походил на испанского короля Филиппа ІІ.

- Мне все это очень не нравится, – наконец сказал Банкир. – И не потому, что сам факт наезда неприятен. Я в жизни сталкивался с самыми разными криминальными элементами и скажу тебе – ни от какого контакта с этим миром ничего хорошего не жду. Тебе лучше бы не знать и десятой доли того, что довелось испытать мне.

Он опять помолчал.

- Твой знакомый издатель – неглупый человек, – продолжил Банкир, закурив новую сигарету. – Единственное, что можно сделать в данной ситуации, заметь – единственное! – это устроить шоу. Все остальное – кабала, сворачивание дела или огромный риск. Впрочем шоу – тоже риск. Но не огромный. Выйди, пожалуйста из кабинета. Мне нужно кое с кем соединиться.

Сергей прошел в приемную и уселся в огромное чашеобразное, похожее на гигантский цветок глоксинии, красное кожаное кресло. Со вкусом у «Крипта» дела обстояли неважно. Кроме четырех глоксиниевых кресел, в приемной стояли низкий, но очень массивный стол со столешницей из синевато-черного лабрадора, кованая чугунная вешалка и могучий вазон из кровавого гранита, в котором росла внушительная, какого-то очень плотоядного вида кливия.

Секретарша сидела в эргономичном креслице за изящной, длинной, как огородная грядка, консолью, где произрастали оргтехнические кулыуры – монитор, клавиатура, принтер, факс, пульт телефонной связи, точечный светильник на длинном коленчатом стебле, – и читала толстую книгу в переплете «семь-бэ».

«Держу пари, это Сандра Браун или Джон Гришэм, – подумал Сергей. – С кем бы побиться об заклад? С кливией, может быть?»

- Ирочка, что это вы читаете, можно поинтересоваться? – спросил он.

- Теофиля Готье, – ответила секретарша.

Сергей прикусил язык. Кливия, хамски распялив ремневидные листья, укоризненно смотрела на него красными глазами.

Из кабинета высунулся Банкир и поманил Сергея. Тот неуклюже выпростался из кресла и чуть ли не бегом направился к двери.

- Не спеши, у нас время пока есть, – сказал Банкир, когда Сергей закрыл за собой дверь. – Слушай меня внимательно. Оценив ситуацию, я тут прозвонил кое-каким занятным персонажам, с которыми в иных обстоятельствах тебя ни за что сводить бы не стал. Через полчаса сюда приедет один человек. Это весьма серьезный джентльмен. Ты еще раз опишешь ему события, а он скажет, что нужно делать. Ситуация будет взята под контроль, и ты снова сможешь спокойно спать по ночам.

- Это что же, меня берут под «крышу»? – спросил Сергей.

- Вовсе нет. Как ты и хотел, тебе устраивают видимость «крыши».

- И во сколько мне это станет?

- Ты дурак, – мягко оказал Банкир. – Я всегда ценил тебя не как издателя, а как талантливого человека. Сколько стоит день талантливого человека? Не знаешь? А я знаю – много. Ты из-за этих мерзавцев потерял уже два дня, потеряешь еще несколько. Вот это и есть твоя плата. А теперь иди и сиди в приемной. Серьезного джентльмена, кстати, зовут Альберт.

Сергей и на самом деле ждал не более получаса. На лестнице раздались шаги, и в приемную вошел Альберт. Сергей мысленно ахнул. Ему не нужно было меня, Синицкого, чтобы определить, на кого похож этот человек. Фотографии Аль Капоне Сергей видел много раз в различных изданиях и помнил их хорошо. Альберт был вылитый Аль Капоне. Такие же густые черные брови, такие же крупные внимательные глаза, пухлые губы, полное, добродушное на вид, иронически-улыбчивое лицо, не лишенное слащавой красивости. И даже шрам был на той же щеке, что и у Аль Капоне, – на левой. Альберт выглядел лет на тридцать – именно столько было «Лицу со шрамом», когда его ребята, переодевшись полицейскими, устроили в Чикаго печально знаменитую «бойню Валентинова дня». С первой минуты встречи Сергей стал называть про себя нового знакомого «Аль Берт».

Они прошли в кабинет Банкира, и Сергей повторил свой рассказ. Аль Берт слушал его улыбаясь.

- Значит, так, – сказал он, едва Сергей закончил. – Ситуация мне ясна. Этих мальчиков мы установим. Кажется, я уже знаю, в какую школу они ходят. Разговаривать с ними вежливо. От услуг отказаться. Дать понять, что вы прикрыты. После беседы позвонить мне и пересказать подробности. Вот мой рабочий телефон, а вот – мобильный.