Нулевая версия

Махмуд вопросительно посмотрел на учительницу. Ерошина ободряюще кивнула ему, и он сел на краешек стула.

— Дело в том, что мы следователи и хотели бы, чтобы ты нам помог.

Махмуд от удивления чуть не упал со стула. Перед ним были настоящие, живые следователи, о которых он столько читал!

— Скажи, Махмуд, ты в последнее время отправлял куда-нибудь письма?

— Письма? Не, не отправлял.

— Подумай хорошенько. Может, забыл? Конверт не подписывал?

— Конверт? — встрепенулся Махмуд. — Да, подписывал. Так ведь письмо было чужое.

— Это? — Туйчиев протянул ему конверт.

— Да.

— Ну и отлично. Расскажи-ка теперь все по порядку.

...На следующий день после игры в войну он разыскал Таню в школьной библиотеке. Девочка заметила его, однако не подала виду: вчерашняя обида еще не прошла.

— Ладно тебе. — Махмуд положил ладонь на раскрытую книгу, которую читала Таня. — Хватит дуться. Что за сумку ты нашла вчера?

Таня нахмурилась, но не выдержала, улыбнулась и переспросила:

— Сумку?

— Тише можно? — возмутилась девочка в очках, сидевшая рядом с Таней.

Махмуд и Таня вышли во двор.

— Знаешь, Махмудка, в сумочке было письмо, и я его прочла. Не удержалась.

Мальчик презрительно хмыкнул.

— Только конверт порвался. Зацепился за что-то в сумочке и порвался... Вот. — Таня открыла портфель и вынула письмо. — Я купила конверт, сегодня отправлю.

— Дай сюда. Сам отправлю. Стыдно читать чужие письма, да и хозяйку сумочки надо найти... Таких фамилий в поселке нет. Из дома отдыха, наверное.

Соснин перебил рассказ мальчика.

— Когда же ты отправил письмо?

— Да в тот же день.

— А где сумочка?

— У Тани.

Вызвали Таню, и через полчаса она принесла зеленую сумочку.

— Там зубная паста, мыло и зубная щетка. Да еще четыре рубля сорок семь копеек... Мы потом с Махмудкой ходили в дом отдыха, хотели найти, чья сумочка.

— Никто не признал ее, — добавил Махмуд.

Арслан встал и подошел к Махмуду. Тот тотчас же вскочил со стула.

— Товарищ командир, — серьезно произнес Туйчиев, — приказываю построить отряд. Надо выполнить очень важное задание.

Махмуд засиял от гордости и побежал собирать ребят. Вскоре отряд, разместившись в кузове совхозного грузовика, двинулся в путь к Красным камням.

— Так где, ты говоришь, стоял тот парень?

— Вон там. Только он не стоял, а бегал взад и вперед, — Махмуд показал, как бегал парень.

— Я видела, он подбегал и глядел в воду... — добавила Таня.

— Вы узнаете того человека, если вам покажут? — спросил Туйчиев.

— Узнаем! — в один голос ответили Таня и Махмуд.

— Посмотрите-ка, не этот? — Арслан протянул ребятам фотоснимок Стасика.

Ребята долго рассматривали фото и сказали, что это не тот человек.

— Значит, сумочку ты нашла на том берегу?

Таня кивнула, перешла через бревно и показала корягу, на которой висела сумочка.

* * *

Николай не скрывал своего недовольства. Вот уже битый час он доказывал никчемность и даже вредность этой затеи, но Туйчиев был неумолим. Он твердо решил, что выведет Бурова на место, где спрятаны похищенные вещи, и сделает это без конвоя.

— И надо же подумать, — возмущался Соснин, — все это только потому, что Буров, видите ли, стесняется знакомых! Вдруг встретятся по пути! Да как ты не понимаешь, что Буров относится к людям, которым вообще неведомо стеснение! — Соснин шагал и шагал по кабинету, в волнении размахивая руками. — Он просто издевается над тобой. Неужели это не ясно?

— Как раз очень даже ясно. Но вопрос, Коля, стоит гораздо острее, глубже и принципиальнее. — Арслан защелкал зажигалкой, пытаясь прикурить. — К сожалению, ты видишь в Бурове только преступника...

— Он совершил столько преступлений! Буров непоправим.

Убедившись, что прикурить от зажигалки так и не удастся, Арслан попросил у Николая спички. Прикурив и сделав несколько глубоких затяжек, он продолжал:

— Ты прекрасно знаешь, что у любого человека, в том числе и у преступника, есть и хорошее и плохое...

— Как же, отлично знаю, — усмехнулся Соснин.

— Только у человека, вставшего на путь преступлений, хорошее запрятано, очень глубоко запрятано, а на поверхности одни лишь отрицательные черты, только плохое.

— Да где ты разглядел хорошее у Бурова, где? — удивленно пожал плечами Соснин.

— Ты становишься ремесленником, квалифицированным, правда, но все же ремесленником.

— А ты в облаках витаешь, теории филантропические создаешь. Ну, о каком доверии может пойти речь? Я имею в виду следователя и обвиняемого. Ведь любой обвиняемый считает тебя своим заклятым врагом!

— А знаешь, почему? Да потому, что исстари так повелось: преступник скрывается, заметает следы, следователь же распутывает, а суд потом наказывает.

— Что же, разве не в этом правда жизни?

— Только частично, Коля. Важно, чтобы преступник понял: следователь ловил его не только для того, чтобы в суд передать. Когда преступник поймет, что ему прежде всего хотят помочь разобраться в ошибках, встать на правильный путь, тогда он не будет считать следователя врагом.

— А как же практически? — усаживаясь напротив, спросил Соснин.