Нулевая версия

— Практически — примеров много. Хотя, сам знаешь, как это сложно. Вроде бы как отделение сетчатки глаза, ювелирная работа. Даже еще сложней. Рецепта готового нет. Надо ведь оперировать душу человека, а без взаимного доверия успеха не добиться.

— Ты полагаешь, что у тебя с Буровым достигнуто такое доверие?

— Нет, не достигнуто. Он ведь тоже не лыком шит. Я убеждал его самому выдать все украденные вещи — очиститься от скверных преступлений, честно отбыть наказание и начать новую жизнь. Он, разумеется, ко всему отнесся недоверчиво. Решил проверить: действительно ли мы хотим ему хорошего или это просто тактический ход. Поэтому и заявил, что с конвоем не пойдет. Дескать, раз верите — докажите.

— Ты уверен, что он не сбежит?

— Кто, кроме самого Бурова, может дать гарантии? — развел руками Арслан. — Но иначе я не могу. Не вижу смысла тогда в нашей работе. Ловишь, стараешься, а он отбудет наказание и снова за старое... Я ведь не льщу себя надеждой, что тот же Буров или другой сразу исправится. Пусть это только семена, но бросить их в душу преступника первыми должны мы, следователи, работники милиции, потому что самый передний край борьбы проходит у нас. Иначе мы ничем не будем отличаться от обычной собаки-ищейки, которая тоже идет по следу, ищет и находит.

— Черт с тобой, криминалист-экспериментатор, — миролюбиво согласился Соснин. — Вместе отвечать будем.

* * *

«Да, с чемоданом получилось страшно глупо. Так нелепо попасться! Если бы не этот чемодан, в жизни не удалось бы им ничего узнать...» Эти мысли не давали Василию покоя. Он гнал их, пытался думать о чем-то другом. И когда, казалось, он наконец отвлекался от тяжелых раздумий, неожиданно опять врывались обстоятельства с этим злополучным чемоданом...

В эти минуты лицо Бурова перекашивала злоба — бессильная и от этого особенно яростная. Он терзался, вскакивал с места, беспрерывно курил. Болела голова, слегка подташнивало.

Буров вновь и вновь перебирал в уме события последних дней, пытаясь ответить на мучавшие его вопросы, выяснить, когда и в чем он ошибся.

Конечно, заложил его шофер. В этом Василий почти не сомневался. Предчувствие надвигающейся опасности не обмануло его. Вспоминая, как он ловко провел работников милиции и ускользнул от них, Буров довольно улыбнулся. Это он проделал на уровне, ушел элегантно...

«Шофер, сволочь, не нужно было с ним связываться... — Василий зло сплюнул. — Наверное, раскис сразу, как только взяли. Сам влип и меня заложил. Слюнтяй... — Буров опять сплюнул. — Интересно, как все-таки на него вышли? Эти мальчики-следопыты, видать, дело знают. С подходом, — усмехнулся Василий. — Особенно этот, Туйчиев. Все на доверие упирает. Доверие...»

Буров до сих пор не мог понять, как решился Туйчиев идти с ним без конвоя через весь город, в парк, где он спрятал золотые часы.

Когда на допросе Туйчиев спокойно внушал Бурову, что в его же интересах выдать все похищенное, Василий воспринял это с недоверием.

— Почему вы, гражданин следователь, печетесь обо мне? Мне кажется, у вас достаточно доказательств. Вон сколько вещдоков у меня на квартире взяли. Специально оставил! — Буров явно издевался, но Туйчиев по-прежнему был невозмутим.

— Я уже объяснял вам, Буров, что вы неправы. Напрасно вы прикидываетесь конченым человеком.

— Прикидываюсь? Значит, вы думаете...

— Да, Буров. Именно это мы и думаем. Поэтому предлагаем добровольно выдать похищенные вещи.

— Гражданин следователь, у вас есть еще другие дела? — неожиданно задал вопрос Буров. — Времени вашего жалко. Вот вы меня хотите на путь истинный направить, столько времени тратите. А сейчас кто-нибудь другой к кому-то в карман лезет. Лучше поспешите, может быть, успеете схватить.

— Схватим, Буров, всех схватим. Вы вот себя каким ловким считали. Схватили же. Но не это главное, Буров. Схватить не резон. Рано или поздно все попадаются. Главное — убедить таких, как вы, что идете не той дорогой. На это мы не пожалеем времени, можете не сомневаться!.. Не думайте, что это громкие фразы. На это действительно не стоило бы тратить времени.

Туйчиев говорил горячо и взволнованно. Буров смотрел на него удивленно. Нечто подобное он слышал и раньше, но было это не так сердечно и душевно. Туйчиев, похоже, действительно смотрел на него как на человека, а не как на вора. Но Буров не хотел сдаваться, он попытался отбросить сомнения.

— Знаете, гражданин следователь, а вы меня, можно сказать, убедили. Есть у меня в одном месте часишки золотые, штук восемь, кажется. — Буров говорил с безразличным видом. — Впрочем, я и место могу назвать: парк-озеро. Только без меня не найдете. Готов прогуляться с вами или с капитаном Сосниным. Можно и втроем, компания вполне подходящая, но только без официального, так сказать, сопровождения. Без конвоя. У меня в городе немало знакомых, того и гляди встретятся. Не хотелось бы огорчать их печальным зрелищем. — Буров притворно вздохнул и испытующе посмотрел на Туйчиева. — Я предлагаю потому, что вы говорили о доверии, — добавил он с улыбкой.