Нулевой Архетип

Наверное, когда-то он был сложнее, мог реагировать почти как живой человек. Теперь от его реакций осталось совсем немного – короткий цикл из нескольких повторений:

– Осветительный медиатор может полностью преобразить интерьер.

Сложно было поверить, что со временем Джек превратился бы в нечто подобное.

Возможно, он и сам об этом думал.

– Давайте просто уйдем, – сказала Кейн, положив руку ему на плечо. – Чтобы рассеять фантом нужно много спирита. Неразумно так тратиться, пока мы не знаем, что будет впереди.

Он помолчал и потом все-таки кивнул:

– Заберемся наверх, здесь близко. Все равно спуститься можно быстро.

– Хорошо, – Кейн сжала руки у него на талии, показывая, что они могут подниматься дальше, и Джек зацепился нитями за уцелевшую балку у них над головой, подтягивая себя и Кейн выше.

– Вы здесь, чтобы купить медиатор? – спросил фантом им вслед. – Наша компания производит лучшие осветительные медиаторы в Нео-Йорке.

* * *

Алан Атрес никогда не считал, что стоит тратить время на панику, тем более, если что-то пошло не так. В его жизни сюрпризы редко бывали приятными, тем более, он не ждал ничего хорошего, после появления «Алой Девы» на горизонте.

Во время выброса ему повезло оказаться рядом с Хаузер, и щит из ее Миража защитил их обоих. Атрес чувствовал резонирующие между собой потоки и изменения спирита, и это мешало ориентироваться. Кейн и Дейна не было в пределах видимости, и оставалось только рассчитывать, что они выживут.

На верхних этажах покосившегося Городского здания, в котором Атрес и Хаузер пережидали, пока закончится выброс, было ветрено и пыльно. Испещренные пробоинами стены почти не спасали от спирит-зарядов, которые вылетали из выброса наверху, но Эрику это не волновало – э сквозь кокон Миража, которым она укрывала себя и Атреса, ничто не могло пробиться.

Она стояла на самом краю, там, где пол обрывался, и ветер трепал ее волосы.

Атресу было не очень важно, настоящий ли то ветер или нет. Визуальные эффекты никогда его не трогали. Значение имела только эффективность.

Он стоял позади Хаузер в нескольких шагах и разглядывал выброс. Ни «Алой девы», ни «Сильверны» не было видно, но в таких условиях корабли могло отнести довольно далеко.

Эрика тоже смотрела вперед:

– Э- Впечатляет, верно? Э- спросила она так, словно они любовались грозой на закрытой веранде. – У нас у всех столько гонору, мы считаем себя такими важными, а потом случается что-нибудь такое, и вот она перед нами во всей красе – настоящая сила.

– Сравнение неуместно, – ответил он, потому что вообще не видел в выбросе повода восхищаться силами архетипов. Только проблемы. – Это результат ваших действий и вашего личного гонора.

– О, вероятно, за это я точно останусь без ужина, – Хаузер рассмеялась и потерла ладони друг об друга. Должно быть, ей стало холодно. – Буду питаться одними воображаемыми бутербродами.

– Не передергивайте. Ваш ужин утерян вместе с кораблем.

– Отличный повод похудеть. Знаете, мы, женщины, постоянно худеем.

Атрес снял с себя форменный китель и накинул ей на плечи:

– Мне все равно.

Эрика преувеличенно удивленно вскинула брови. Ее ужимки раздражали:

– Правда? Даже, если я сейчас уберу нашу единственную защиту? Не сомневайтесь, я могу на это пойти. Я же безумна. А там, в небе, беснуется настоящее безумие. Подобное тянется к подобному, никогда не слышали?

– Я не ведусь на провокации, – разочаровал ее Атрес. – И запахните китель как следует, вам будет теплее.

– Какая удивительная забота. Еще немного, и я увижу в вас папочку.

– Я просто легко переношу холод, – это было правдой. С некоторых пор Атрес легко переносил практически все, что угодно – холод и боль в том числе.

Эрика рассмеялась снова, вплетая в звук миражи, и тот расслоился звоном разбитого стекла и падающих книг:

– Настоящий бесчувственный герой. Вас совсем не беспокоит, что случится с мастрессой Анной? Уверена, она выплакала бы все глаза, если бы узнала, что вам все равно.

– Анна Кейн не производит на меня впечатление истерички, и больше, чем она, меня волнует Дейн.

Думать о нем было тревожно и неприятно. Мальчишка не умел останавливаться на полпути и держаться подальше от опасности.

Атресу не нравился его идеализм и еще больше не нравилось думать, что Дейн мог умереть.

– Беспокоитесь о своем единственном поклоннике? Похвально, но у меня для вас плохие новости. Если мастресса Анна не успела его спасти, милый мальчик, скорее всего, мертв.

Эрике Хаузер не стоило пытаться задеть за больное, и Атрес прямо ей об этом сказал:

– Вы можете не провоцировать. Это бесполезно.

– Потому что вам все равно?

– Потому что я не показываю, если меня что-то задевает.

Хаузер ему не поверила:

– Как это… – она приложила палец к губам, словно задумалась, – … неправдоподобно.

С кончика пальца сорвалась черная капля, взлетела вверх и превратилась в дым.

– Вы можете не закрываться миражами, – сказал Атрес.

– Разве? – преувеличенно удивилась Эрика. – Девочке неприлично ходить с такими шрамами, как у меня.

– Кроме меня здесь никто не увидит. Уберите миражи.

– Может быть, они нужны мне?