Нулевой пациент. Случаи больных, благодаря которым гениальные врачи стали известными

Благодаря опытам Пастера было спасено около 50 собак, но и погибло столько же. Лечение было экспериментальным, длительным, а инъекции – болезненными…

Итак, решено – все пойдут до конца. Желательно не трезвонить об этом направо и налево. Пастер выделил в подсобном помещении Школы комнатку для матери и сына. Инъекции делал доктор Гранше. Так уж устроена медицина: химик наполняет шприц, а врач вводит его содержимое, ответственность же за возможные ошибки ложится на обоих. Первый укол был сделан 6 июля в восемь вечера, примерно через 60 часов после нападения собаки. В шприце содержался костный мозг бешеного кролика, околевшего 15 часами ранее. Временной промежуток, который, по мнению Пастера, был достаточным для того, чтобы снизить вирулентность вируса.

В общей сложности Жозефу сделали 21 инъекцию, по две в день, под кожу живота. Временами он почти не плакал. В каждой последующей инъекции содержалась чуть большая доза вируса бешенства: живого – что было предметом беспокойства Пастера, – но ослабленного. Именно в этом и состоял его гений. Единственное, что можно было делать в течение десяти дней – топтаться с утра до вечера в ожидании времени уколов. Измерять температуру, трепать мать по плечу, класть руку на лоб ребенка со смесью уверенности и сочувствия, чтобы скрыть неполноценность метода и непредвиденный риск ухода за больным. Ни одна технология, какой бы эффективной ни была, не может быть достаточной для успехов в области биомедицины.

Шестнадцатого июля Пастер и Гранше решили прервать лечение. У Жозефа по-прежнему не было никаких симптомов, но он был очень утомлен. Чтобы скрыть тревогу, Пастер уехал в родные горы Юра, поручив Гранше ежедневно сообщать ему новости. А новости были очень хорошие. Двадцать седьмого июля Жозеф с матерью вернулись в Стеж, где их встречали как героев.

Пастер описал этот случай детально и не без самолюбования[14]. Он готовился запустить историю в кругосветное путешествие. Пожертвования посыпались как из рога изобилия, и собранные средства позволили продолжить исследования и открыть в 1887 году Институт Пастера – первый многопредметный институт по истории медицины. Химик победил.

История Жозефа Мейстера, нулевого пациента при испытании антирабической[15] вакцины, стала частью французского эпоса. Но во Франции в большей степени, чем в любой другой стране, ниспровергать героев с пьедестала – это национальный спорт. И сочинять мифы, чтобы потом их развенчивать, – характерная нейрофизиологическая черта sapiens. Авторитет Пастера делал его кандидатом, обреченным на разоблачение. Оставалось лишь использовать классический прием: смешать правду, ложь, догадки и слухи.

Двадцать второго июня 1885 года, за 12 дней до Жозефа, Пастер уже сделал прививку одной маленькой девочке по имени Жюли Пугон. Это было правдой. Но у нее успели проявиться симптомы бешенства, и она умерла на следующий день после первой инъекции. Пастер также ввел вакцину в организм человека, страдавшего гидрофобией. Это тоже было правдой. Отказ от питья – один из симптомов бешенства, но он может быть и одним из симптомов истерии. А тот пациент не болел бешенством, как признал потом сам Пастер.

Многие врачи ставили под сомнение диагноз Жозефа Мейстера. Присутствие фрагментов дерева в желудке собаки – недостаточное подтверждение бешенства. Обоснованная критика. Нет сомнений в том, что диагноз можно было бы проверить, если изъять кусочек мозга собаки господина Вонне и ввести его кроликам. Но этого никто не сделал, и тень сомнения будет витать еще долго.

Более того, человек, укушенный бешеной собакой, рискует заразиться лишь приблизительно в одном случае из пяти. Вместе с тем ослабленный вирус Пастера мог вызвать бешенство, приводящее к параличу и потом к летальному исходу. С современной точки зрения, риск Пастера не был оправдан. В течение года после прививки Жозефа Мейстера врачи из команды Пастера сделали 350 вакцин. Одни были успешны, другие – нет, а третьи, вероятно, убили пациентов. Полемика о количестве тех, других и третьих продолжается, и конца ей не предвидится, поскольку мы никогда не узнаем точных диагнозов. От вакцины Пастера умер как минимум один человек – 12-летний Жюль Руйе, которого в 1886 году укусила какая-то собака. Фрагмент мозга собаки, изъятый при вскрытии и потом введенный кроликам, вызвал то же паралитическое бешенство, что и фиксированный пастеровский вирус. Правда в том, что Жюль Руйе положил жизнь на алтарь медицинского прогресса. Точно так же как тысячи погибших в авариях детей были положены на алтарь прогресса автомобильного. На удивление, смертельные случаи прощают охотнее, если спасение жизни не становится целью. Получается, что торговцы сахаром, оружием и табаком не делают ничего предосудительного.