Нулевой портал

Птица неспешным шагом начала обходить утреннюю бегунью, важно переступая лапками по плиткам набережной. Как зачарованная, Настя поворачивалась вслед за ней, пока ворона не взлетела, хлопая белыми крыльями. Пытаясь проследить за стремительно удаляющейся пернатой редкостью и щуря глаза от солнца, Настя сделала несколько неловких шагов, чтобы споткнуться, оступиться и… оказаться нос к носу с каким-то мужчиной в камуфляжной форме. Ойкнув, девушка собралась извиниться, но…

Лицо мужчины показалось знакомым, вызвав весьма противоречивые ощущения — от облегчения до какой-то щемящей тоски, смешанной с чувством потери.

Где могла видеть Морозова это лицо? Почему лицо кажется знакомым и даже… каким-то родным?

Что-то больно царапнуло внутри, досадно и остро, заставляя сделать шаг назад, попытаться скрыться, чтобы проницательные светло-карие глаза не увидели нечто, прячущееся на дне темного колодца души. Теперь нечто сжалось и захотело уйти как можно глубже.

Настя вздрогнула.

Мужчина тоже смотрел на нее, не отрываясь, хмурился, как будто силился оживить память, не торопился идти дальше.

Их взгляды встретились. Обрывки фраз, образы, разговоры, — все это внезапно нахлынуло на девушку, как воспоминания о давно позабытом сне, странном и страшном. Но было в этом сне и другое — лицо мужчины, у которого полоска седины скрывала шрам. Мужчина расплатился по долгам так, как счел нужным. Мужчина остался в живых потому, что та, ради которой он пожертвовал собой, смогла подчинить своей воле ис суровой жестокой богини с яркими, как сапфиры, глазами.

Сила, способная нести смерть и разрушение, тогда сдалась на милость той, что оказалась сильнее — и подарила жизнь.

И откуда-то сверху прямо в руки Насте неожиданно упало белое перо, как ключ, который теперь был нужен не для того, чтобы запереть древнее зло, а для того, чтобы освободить частичку души той, чье время в этом мире закончилось.

Отпускала ноющая холодная боль на уровне лопаток. Уходило ощущение чуждого присутствия, с которым Настя жила последние месяцы и почти смирилась. И если бы редкие прохожие обладали каким-то особым зрением, они могли бы видеть, как сорвались с кончиков пальцев девушки потоки голубых искорок, заплясали вокруг в прощальном хороводе, а потом рассеялись вдоль набережной, смешиваясь с порывами весеннего ветра.

Где-то за сотни километров от Тюмени, в Сургуте, осыпалось осколками старое зеркало — с тихим, прощальным звоном. Окно в Нижний мир захлопнулось.

Настя точно знала, кто перед ней, она вспомнила. Тот, кто отказался от блаженного забвения и обещанного нового бытия без мук совести. Теперь тень ушла, и ловить ее уже не придется, как не придется делать выбор между своей жизнью и чужой смертью. Как его зовут теперь?..

Хрипловатый голос нарушил затянувшееся молчание:

— Как же долго я тебя ждал… Мне кажется, я научился, Настя. Быть другим с прежней памятью.

— Не другим. Собой…

Они стояли на набережной, обнявшись, как тогда, на катке Каменного Мыса, и никак не могли насмотреться друг на друга.

* * *

Какой бы долгой не казалась вам ночь, какой бы холодной и мрачной не представлялась зима — помните, рано или поздно настанет день, когда ворона захочет погреть свои замерзшие лапки. Не так уж и важно, в чем таком она их греет, потому что впереди — весна.

КОНЕЦ

Ноябрь 2019 — апрель 2020, Сургут

.