Нулевые, боевые, пенсионные. 2000–2010 годы

10 апреля – в «МП» опубликован Рудольф Нуриев, великий Руди с неправильной сексуальной ориентацией. Перепечатка из книги «Поцелуй от Версаче» (1998) – «Идолы XX века». 16 июня 1961 год Нуриев (Нуреев) во время гастролей Большого театра остался в Париже. Беглец из СССР. За Нуриевым потянулись другие: Наталья Макарова, Барышников, Годунов… Все жаждали творческой свободы… Подробности о многих бежавших и уехавших в трехтомнике «Огни эмиграции».

22 мая – слушал по «Эхо» всякую правительственную «лапшу» про сияющие дали в будущем, и возникли строчки: «Снова народу обещано счастье…»

Напрасны надежды. Все будет, как было.
Узда. Принужденье и кнут.
Пока пугачевы не возьмутся за вилы —
Родимую власть не снесут…

Это не прогноз, это, как ныне говорят, «оценочное суждение» (16 января 2020 г.).

24 июня – взялся за Михаила Бакунина, анархиста и революционера. Когда-то, точнее в 1976 году, написал в стол о нем небольшой этюд, а тут принялся основательно за портрет яркого борца против тиранических режимов. Ну, а Ще в который раз перечитывает свою любимую книгу «Волшебная гора» Томаса Манна и дружит с главным героем Гансом Касторпом…

27 июня – получил набор-верстку писателей Запада, 686 стр. мелкого шрифта. И за три дня все прочитал и, конечно, ошибки: у Манна – «Вуденброкки», вместо Франса – Транс и т. д. Что-то выловил, но, наверно, не все, – где корректоры былых советских времен?..

4 июля – уже упоминал, что закончил печатать про Александра Безыменского и назвал «Комсомолец и маркиза». И просто поставить на этом точку, наверное, неправильно. В детстве, когда мы жили на Мытной в Замоскворечье, нам часто звонили: «Это квартира Безыменского?» И мама возмущалась: «Нет!..» Безыменский – Безелянский – есть какое-то созвучие, но по сути – пропасть. Безыменский только в начале гармонировал со мной: «Помню, я вырос, а мама рыдала: “Мальчик за книжкою почти не спал…”» Оба – книгочеи, только Безыменский ушел с головой в революцию и в коммунизм, сочиняя бодрые маршевые песни:

Вперед, заре навстречу,
Товарищи в борьбе!
Штыками и картечью
Проложим путь себе…

Шустрый юноша из Житомира, ну, а я из Москвы, поклонник Серебряного века, писавший в 17 лет вместе с Андреем Тарковским декадентские строки: «Проходят дни густой лиловой тенью…»

Безыменский очень старался быть отличным бойцом партии, но все равно был уничтожен Маяковским: «Ну, а что вот Безыменский? (Так ничего…) морковный кофе…»

И все же я чту Александра Ильича за одну переводную французскую песенку: «Все хорошо, прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка…» И разворачивается длинный список неудач и несчастий. И оптимизм вопреки всему: «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, всё хорошо…»

3 июля – пришлось ехать в «Октопус» забирать вторую книжку о кино, точнее, рукопись – тянули-тянули, как кота за хвост, и отказались издавать, и можно было вполне напевать песенку о маркизе: «Все хорошо, все хорошо…»

13 июля – в музее Пушкина лицезрели картину Пармиджанино, не хуже Джоконды. И кстати о Леонардо, киоскерша в музее с гордостью: «У меня есть ваша книга о Джоконде». Ще с удовлетворением: «Тебя знают…» Также посетили выставку начала XX века итальянских и русских футуристов. Певцы упадка и разложения.

А вы ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб? —

писал молодой Маяковский в 1913 году. «Скрипка и немножко нервно» и т. д. «Там, где жили свиристели, / Где качались тихо ели…» Это – Велимир Хлебников. «Слепая стерва, / Не попадайся! Вва!..» (Василий Каменский. «Сарынь на кичку»). Ну, и т. д.

23 июля – в «Эксмо» слово «Запад» в моей книге отвергли: Запад – это крамола (бедный Киплинг: «Запад есть Запад…»), ну, а «Писатели Запада» оставили. Это как-то понейтральней?.. Швейцарская энциклопедия «Кто есть успешный в России» выйдет, вроде бы, в начале следующего года, а пока собирают деньги с представленных авторов по 611 евро, я отказался. А вот в «Голос России» на Пятницкую сходил и с удовольствием представлял свои книги.

28 июля – объединил трех художников – Тинторетто, Караваджо и Франсуа Буше и сделал миниатюрку на 5,5 стр. Пустячок, но изящный. А потом принялся потрошить звезду старого МХТ (в основном усилиями Немировича-Данченко), ну, и, конечно, о том, как Ольга Леонардовна добавила к своей фамилии Книппер фамилию популярного писателя Чехова. Для этого пришлось прочитать несколько воспоминаний, чтобы разобраться, как Книппер удалось заарканить, захомутать, заполонить (глаголов можно подобрать много) сопротивляющегося Антона Павловича.